Переводчик (Призраки ночи)

B квартире раздались шаги. Чеченцы, видимо, решили проверить на всякий случай дом. Кто-то прошел в соседнюю комнату и сразу вышел прочь. Медсестра оглушенная разворотом событий вжималась в дыру, боясь поднять головы. Ее трясла мелкая дрожь, стучали зубы. Она забилась в угол как мышь, закрыла глаза и ждала, ждала в любое мгновение смертельную очередь в спину.

Сколько Эльвира провела в таком состоянии, она не могла определить. Ясно было только одно — уже была глубокая ночь. Эльвира прислушалась к звукам улицы, но ничего не было слышно. Тогда она набрала в легкие воздух и, пересилив себя, встала. Чего ей стоило встать, знала только она.

Эльвира прошла осторожно к окну и посмотрела на дорогу. На дороге ярким огнем догорали две машины. Людей не было видно. Эльвира перекрестилась и только сейчас заметила, что на ней висит автомат. Она вспомнила, как надо заряжать оружие и привела автомат в готовность, загнав патрон в ствол. Отрешенная от всего она нашла в себе силы выйти из дома.

Возле второго подъезда лежал труп Рожкова. Сержант лежал лицом вниз, раскинув руки. Блики огня горящих машин плясали на стенах дома, снегу и насмерть перепуганном лице Эльвиры. Она шагнула дальше и увидела огромную лужу крови, переходящую в след волочения. Еще дальше она увидела привалившегося к стене Игоря Янина. Она хотела позвать его, но вдруг поняла, что майор мертв, и это еще сильнее напугало Эльвиру. Понимание того, что эти люди еще буквально совсем недавно были живы, а теперь лежат без признаков жизни, давило на нервы.

Вскоре Эльвира услышала звук двигателей приближающихся машин и еще через несколько мгновений увидела, как из-за поворота показалась БМП, за ней вторая, а дальше «Урал». Эльвира осталась стоять, опустив руки.

Первая БМП проскочила мимо нее немного дальше и остановилась, перекрыв собой улицу. Вторая почти вплотную подошла к горящим машинам, и из нее высыпали солдаты. Бойцы разбрелись по всему месту происшествия.

— Мальчики… — Эльвира почувствовала дикую слабость, окутавшую ее тело, — Мальчики, я своя, не убивайте меня…

Когда ее подхватил лейтенант, она разрыдалась и опустилась на дорогу без сил.

— Они всех убили, — только и смогла она сказать.

— Где «чехи»? — жестко спросил ее лейтенант, но Эльвира уже не реагировала ни на какие вопросы. Она лишь вяло показала рукой направление, с которого велся по ним огонь.

Ее посадили в БМП и дали выпить водки, а через час она уже сидела на кушетке медпункта двадцать первой бригады, и капала сама себе йод на сбитые руки, и время от времени в который раз начинала рыдать.

— Ранена? — спросил кто-то властным голосом.

Эльвира подняла глаза, и увидела командира бригады. Фоменко выглядел сильно усталым человеком и смотрел на нее абсолютно безразличным взглядом. Это не было настоящим безразличием, просто человек не спал пятые сутки, а все это время постоянно должен был принимать, и принимал решения, выполняя которые гибли его подчиненные. Все это вместе наложило на него отпечаток апатии к человеческому существу, и в первую очередь к самому себе. Грязная, трясущаяся, обмочившаяся, перепуганная боем медсестра, была просто песчинкой, на фоне двадцати восьми человек, погибших в бригаде только за последние сутки.

— Поверь, сестренка, эти бараны заплатят за нападение на машины Красного Креста! Я найду их. Никуда им отсюда не деться!

Фоменко повернулся и ушел. Эльвира посмотрела ему в след и снова расплакалась.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Астапов долго крутил телеграмму в руках. Смотрел и так, и эдак. Он отказывался верить в то, что было в ней написано. Этого в принципе не должно было быть. Игорь не мог оказаться на переднем крае. Он не мог быть убитым. Ведь он развернул отделение в Моздоке! A ведь Моздок так далеко от войны!

До обеда Вадим Иванович носил телеграмму в кармане, не зная как показать ее Светлане. Он перебрал в голове массу разных слов, но все равно не смог найти нужных. Ничего не получалось сложить на словах, но и столько тянуть уже было нельзя.

После обеда он, наконец, набрался решимости, и вошел в хирургическое отделение. Света сидела за столом, и что-то писала.

Вадим Иванович присел на край стула, и сам того не ожидая, спросил:

— Светлана Юрьевна, у вас еще много работы на сегодня?

Света подняла на начальника глаза.

— Закончить отчет за январь надо, обойти больных, а что?

Астапов не смог посмотреть ей в глаза, и теперь рассматривал плакаты на стене. Он ответил не сразу.

— Пришла телеграмма.

Света непонимающе посмотрела на него, и переспросила:

— Какая телеграмма?

— Вот эта, — Астапов выложил на стол телеграмму, и тут же добавил: — Но это еще не точно, может быть ошибка какая-нибудь?!

Света развернула телеграмму, ощущая в ней уже что-то плохое, и вдруг буквы поплыли у нее перед глазами. Света не сразу поняла смысла прочитанного, а, поняв, вдруг почувствовала, как ей становится плохо.

— Игорька моего убили… — глухо сказала она, и встала co стула.

Астапов поспешил посадить ее обратно, и тут же побежал к рукомойнику, набрать воды.