Перевоспитать охламона

— Женщина! — уже не улыбался Василий, а пытался мысленно отыскать выход и грядущего очередного косяка, в котором он вот-вот окажется.

— Не суть! — не унималась девчонка, — Ты не имеешь никакого права, ломать мои вещи. И жить здесь с тобой я не стану! У меня есть комната, своя, у бабушки! А еще дом, в деревне, тоже свой!

— Угу, с этим твоим женишком недоделанным по соседству! — взвинтился Васька, вспомнив ухажера.

— Он нормальный парень! — уже повысила тон Груня, — Никакой не недоделанный!

— Да насрать! — орал Василий, глядя на пигалицу сверху вниз, — Ты живешь здесь и точка!

— Да хоть восклицательный знак! — кричала в тон Васька Груня, — Я живу у бабушки! А телефон отремонтирую! А ты — мужлан неотесанный, хам и грубиян!

Прокричав Ваське в лицо последнюю фразу, Груня выскочила из спальни, но Васька быстро ее догнал, буквально на лестнице. И затащил в комнату обратно, спеленав по рукам и ногам брыкающееся девичье тело.

— Остынь, — скомандовал Васька, — Иначе запру и до конца года не выпущу.

— Обалдел? — фыркнула Груня, — У нас банкеты, корпоративы на носу.

— Кстати, на работу ты тоже не выйдешь, — поставил Барин Груню в известность, — Вовчику я уже сообщил. Будешь учиться и дома сидеть. Нехрен с подносом гонять по залу.

— Ты … что? Что сделал? — опешила Груня, — Ты меня уволил?! Да я…Да я Пал Палычу скажу!

— Угу, и пожалуйся в профком, — подсказал Василий.

— Вот и пожалуюсь! — упрямо заявила Груня, захлебываясь от возмущения, — У тебя нет никакого права меня увольнять!

— Поспорим? — предложил Васька, а потом вздохнул.

Нет, девчонка его доведет или до сердечного приступа или до белой горячки! Телефон ей не нравится. Дом его не нравится. Работать нравится!

— Вась, ты давай полегче, — вдруг раздался голос отца из распахнутой настежь двери.

Васька повернул голову в сторону Пал Палыча, нахмурился, словно приходя в себя. Кивнул.

— Так, ладно, — решил вдруг Василий, понимая, что мужику не пристало сдавать позиции в споре с девчонкой, но деваться ведь некуда, — Давай так. Ты берешь телефон и перевозишь шмотки. А я разрешу тебе работать в ресторане.

— У меня есть встречное предложение, — прищурилась Груня гневно, правда злиться, сидя у Васьки на коленях и чувствуя, как его щека прижимается к макушке, получалось плохо, — Телефон мне не нужен. Вещи я пока не буду перевозить. А вот работать не перестану.

— Поняла, что сказала? — хмыкнул Васька, и уже примирительным тоном, — Грунь, ну телефон сломался. Отпускать тебя не хочу. Все равно каждый вечер домой провожаю. А здесь на машине всего полчаса езды. А с работой так и быть, я погорячился.

— А до дома бабушки десять минут пешком, — напомнила Груня, вздыхая. Нет, хитрый лис, этот Васька. Еще и целоваться лезет, словно знает, что спорить она уже не хочет.

— Зато здесь воздух свежий, — уговаривал Василий.

— Я подумаю, — сдалась Груня, — А ты не ори, как бизон на охоте.

— Это я еще тихо, — оправдался Василий, — И заметь, даже цензурно. Матом не плевал.

— Заметила, — хмыкнула Груня, поворачиваясь в руках Барина, — Молодец. Хвалю. Хороший мальчик.

— Хороший, — с готовностью согласился Барин, — Хороший мальчик есть хочет.

Грунька любовалась парнем, глядевшим на нее совсем не хмуро, а, кажется, нежно. И вдруг улыбнулась. Нет, этот Василий Павлович абсолютно несносный, непробиваемый, толстокожий, упрямый и настырный человек. Но он каким-то чудом и всей своей неотесанной харизмой умудрился покорить ее. Даже больше. Настолько привязать к себе, что Груньке с огромным трудом удается противостоять ему — этому, пусть хамоватому, но такому замечательному парню.

* * *

Большую часть дня Груня провела дома, рядом с тетушкой Нюрой, Пал Палычем и Василием. Иветта, не разбуженная шумным спором Васи и Груни, проснулась около часа назад, пообедала и умчалась на своей малолитражке в город. Бабушку еще ночью домой отвезли Елена и Герасим, отказавшись переночевать в загородном доме Барычинских. И поэтому, оставшись в доме вчетвером, компания решила обосноваться в уютной гостиной, включить какой-нибудь старенький фильм и просто уютно и по-домашнему провести время.

Грунька лежала на огромном мягком диване в руках Василия, устроив щеку на его груди, и слушала размеренные удары сердца. Часть ее мало верила в происходящее, словно чувство нереальности туманило мозг. А другая часть — радовалась, что ее жизнь меняется так кардинально и бесповоротно.

Девчонка мало понимала, что за картинки мелькают на экране. Перед глазами, вместо кадров из фильма, пробегали события прошлой ночи и сегодняшнего утра. Грунька поняла, что краснеет от воспоминаний. И уткнулась носом Ваське в грудь. В ответ он накрыл ее затылок ладонью. Стало тепло и уютно, словно он оградил ее от всего мира, защищая и оберегая.

Идиллия продолжалась недолго. Тишину, нарушаемую звуками телевизора, вспорол звонок телефона Барина. Васька вздохнул, но на вызов ответил. Послушал мужской голос, доносившийся из трубки, вздохнул. Стрельнул взглядом в тетушку Нюру. И Груня поняла, не было бы ее, по гостиной разнесся бы отборный мат. Вздохнул.