Перевозбуждение примитивной личности

– А… Директор вызвал меня и заявил: «Скажите Стрепету, чтобы он не писал о Цейлоне». Я страшно удивилась: это ведь такая интересная экзотическая страна. Но он мне с серьезнейшим видом ответил: «Цейлон – страна капиталистическая, и нечего разжигать интерес подростков… Нездоровый интерес! Вот если бы родители Стрепета работали на Кубе, дело другое». Я пыталась возражать, но быстро поняла, что это бессмысленно.

– И что было дальше? – заинтересовалась я.

– Я на перемене отозвала Колю в сторонку и, краснея и запинаясь, попросила его написать что-то другое… Парню было уже лет четырнадцать, умный был и, как теперь говорят, продвинутый, он посмотрел на меня с жалостью и сказал: «Ладно, Сусанна Лазаревна, напишу что-нибудь глубоко посконное…» Я чуть со стыда не сгорела! А он опять усмехнулся и говорит: «Правда, весь класс знает, что я был на Цейлоне, так уж лучше я вообще на это сочинение не приду! Заболею, все лучше, чем врать! Ведь наша школа и родная партия учат нас всегда говорить правду!» Кстати, из этого парня получился замечательный журналист, честный, бескомпромиссный…

– Как я рада, что встретила вас вот так, отдельно от всех!

– Я тоже, Диночка! Ты стала такая… Иностранка!

– Боже мой, да что ж во мне иностранного! Мне все это твердят в один голос…

– А ты себя тут иностранкой не чувствуешь?

– Нет! Я чувствую себя тем, что я есть, – женщиной, которая двадцать с лишним лет не была в родном городе, только и всего.

– Ну и как тебе Москва?

– Я в полном восторге!

– Мне приятно это слышать… Я горжусь Москвой!

– Сусанна Лазаревна, вот вы где! – раздался знакомый голос. – А я вас ищу! О, Динка, кого я вижу!

К нам подбежала Тося Бах.

– Хорошо, что я тебя встретила, надо поговорить. Я вам, Сусанна Лазаревна, материальчики для стенгазеты привезла! Вот тут, посмотрите!

Она передала Сусе папочку с какими-то вырезками. И пока та просматривала их, села рядом со мной.

– Динка, не сердись на меня… Я, наверное, вела себя как последняя идиотка, но… Я не хотела, чтобы ты опять…

– Господи, Тося, что это? – испуганно воскликнула Суса, указывая на большой и яркий снимок – Костя держит на руках Оську, а на втором снимке Оська стоит посреди бассейна, вода ему по грудь, а с головы свисают водные растения. На третьем снимке Вовка Марков с несчастным лицом разводит руками.

– Тося, что это значит?

– Вчера было у Маркова в ресторане!

– Но зачем ты это привезла?

– Люди повеселятся! Только и всего!

– А кто этот мужчина в воде?

– Оська Левин, не узнали?

– Левин? Ну, значит, Костя не зря его побил! Удивительно бестактный парень, всегда был и, видимо, таким и остался!

– Кстати, прекрасная подпись для этих снимков: «Каким ты был, таким ты и остался!» – воскликнула Тоська.

– Костя уже взрослый, солидный мужчина, отец и постоянно дерется! – сокрушенно сказала Суса. Видно было, что он ее любимчик. – А Левин… всегда был малосимпатичным… Меня никто не сможет обвинить в антисемитизме, – засмеялась она. – Но факт есть факт.

– Обрати внимание, что тебя нигде не видно, я постаралась, – шепнула Тоська, дружески сжимая мою руку.

– Спасибо, – искренне шепнула я в ответ.

– Ну что, девочки, мне пора! Не уверена, что использую эти снимки для нашей газеты…

– Ну и зря! Народ бы проперся!

– Тося, ну что за выражения!

– Простите, Сусанна Лазаревна, я сегодня не в себе, давление скачет, ночь бессонная… Я на машине, давайте подброшу вас!

– Меня никуда подбрасывать не надо, за мной уже приехали! Вон машина моего зятя! Ну, значит, через несколько дней увидимся!

– Золотая тетка! – вздохнула Тоська. – Ну, а тебя куда подбросить?

– На Сретенку, я вдруг устала, все утро тут бродила…

– Слушай, Костя разозлился на меня?

– Да нет, Тоська!

– Понимаешь, я вчера открытку от сына получила… с видом какого-то ламаистского монастыря, ну и расстроилась, раздергалась…

– Что он пишет?

– Ничего! Привет, мама, я жив-здоров, чего и тебе желаю! И все, ни слова больше. Лучше б и не писал, не бередил душу…

– Да нет, лучше знать, что хотя бы жив-здоров. Значит, все-таки помнит о тебе, любит… И я думаю, Тоська, что он скоро вернется.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что ты сама мне говорила: он присылает открытки только ко дню рождения, а день рождения у тебя в ноябре, насколько я помню.

– Динка, мне это в голову не пришло! – всплеснула руками Тося. – Действительно, только ко дню рождения… Может, и вправду ему там надоело? Только бы он без этой сучонки приехал…

– Ох, Тоська, тебе дай палец, ты всю руку откусишь.

– Это да! – рассмеялась она. – Смотри-ка, оказывается, иногда мечты все-таки сбываются. У Иванишина уж такая безнадежная мечта сбылась! – Она весело мне подмигнула. – Вы теперь что, поженитесь?

– С ума сошла?

– А что? Конечно, такого мужа иметь не приведи господь, но и отказаться добровольно невозможно. Он тебе предложение сделал уже?

– Даже и не думал.

– Ну да, привык быть вольным стрелком, – вздохнула Тося. – Слушай, – она как-то интимно понизила голос, – как с таким мужиком, а?

– Ты о чем?

– О том! Интересно просто… Он как… ну, в этом смысле?

– Нормально! – Мне не хотелось развивать эту тему.

– Но ничего особенного?

– Тоська!