Перевозчик

Иван Иваныч несколько опередил машину Николая, и когда они въехали на территорию имения, их никто не встретил. Ефимка выскочил у ворот, а ему посоветовал проехать на стоянку справа от замка. Николай поставил машину, вышел, минут пять поскучал, и наконец из бокового входа замка уже вместе с женой появился хозяин; он, к удивлению Николая, почему-то как равному представил ее, а заодно и себя, ведь он же еще не назывался ему.

– Я Иванов Иван Иваныч, а это моя ласточка Элеонора Машина, Элечка. – И, нежно погладив ее по животу, ласково, скорее для нее, чем для Николая, добавил: – А здесь наш наследничек.

Она с заметным интересом, улыбаясь, подошла к Николаю и протянула руку. Он, не зная этикета, растерялся: «Поцеловать что ли?» Потом: «Для меня, дурака неотесанного, сойдет и так», – и только слегка пожал ее. Это была действительно очень милая стройная брюнетка, ее не портил даже небольшой, очевидно месяца в четыре, животик.

Вслед за ними из этого же бокового входа появились еще три женщины. Все они подскочили к Николаю, обступили и, нестройно чирикая, начали ощупывать его мышцы на руках, хлопали по плечам, по груди и спине. Иван Иваныч, с улыбкой качая головой, говорил им: «Вот видите, это обычный мужик, ничего особенного в нем нету и никакой он не злой и свирепый великан с железными мускулами». И потом объяснил Николаю:

– О тебе в поселке второй день идет треп, что якобы у нас в округе объявился огромадного роста монстр, который с одной дубиной выходит на бой с львами, тиграми, волками и побеждает их. А сейчас, пока мы ехали, им кто-то позвонил и сообщил, что уже подсчитали количество тобой уничтоженных волков и вроде бы их оказалось штук сто пятьдесят. Тогда как у любого из остальных охотников получалось не больше пяти штук, а то и вообще ни одного. Правда, один экипаж установил рекорд – убили 11 волков.

Николаю показалось странным, почему все женщины включая и жену хозяина, были почти голыми: все без трусиков, только легкие набедренные повязки; а сверху, на плечах ничего не скрывающие небольшие символические накидки. Они, переговариваясь, без всяких обращений к нему продолжали его ощупывать, а одна с интересным блеском в глазах, присев, обхватила обеими руками его бедро и, перебирая по нему пальцами, забралась прямо под шорты.

Николай совсем потерялся и прямо не знал, как поступить. Он подумал: «Ну попал, я что им вещь или человек?» Обнаглели девочки. «Главное, не стесняются, крутят голыми жопами и оценивают, как на базаре животину какую, – еще и в зубы заглянуть осталось», – говорил ему один голос, а в то же время другой, смешливый и более рассудительный, успокаивал: «Чего ты задергался, не обращай внимания, пусть себе смотрят, и ты себе смотри, твое положение лучше: ведь они не знают, кто ты, а ты знаешь, значит, они для тебя как подопытные существа, вот и наблюдай, изучай, экспериментируй».

Но в конце концов ему это начало надоедать и встретив взгляд Иван Иваныча, продолжавшего спокойно стоять рядом, легким кивком головы и едва заметным пожатием плеч, как бы напомнил: «Зачем позвал-то… пора бы…» Тот понял и, обращаясь к женщинам, сказал:

– Заканчивайте девочки, у меня к Николаю дело.

Он повел его в глубь имения, и они уже зашли за угол замка, как их окликнула та, которая лазила к Николаю в штаны.

– Иван, задержись на минуту, – позвала она.

Тот остановился, а Николаю велел идти к стоявшему невдалеке дому.

– Подожди на крыльце, я сейчас подойду и покажу тебе девочек, – сказал он.

Метрах в пятидесяти от основного здания стояло довольно большое одноэтажное строение из голубого мрамора. Лицевая, передняя длинная стена наполовину от крыши состояла из двух огромных толстого стекла окон, через которые просматривался узкий (всего метра 3) пустой вестибюль, украшенный всего лишь кадками с экзотическими деревьями. По краям вестибюля располагались две двери. А по всей длине стены шли розовые ступени из какого-то полудрагоценного камня. Николай поднялся по ступенькам и стал прохаживаться по верхней. Отсюда был хорошо слышен разговор женщины с Иваном. Говорили о нем. Она сказала:

– Твой Николай и вправду весь с какими-то железными мышцами. Очень хочется его попробовать. Одолжи мне его на часок.

Николай подумал: «На часок… интересно, для чего я ей? Неужели для секса? Похоже. Ну и нравы. И эти люди управляют планетой». Иван Иваныч что-то ответил (он стоял спиной, и Николай не разобрал), повернулся и пошел к нему.

Оказалось, Николай не ошибся – открывая дверь и пропуская его в этот небольшой вестибюльчик, Иван Иваныч спросил:

– Николай, а ты не хотел бы трахнуть Габриэлу Викину?

– Не понял, – переспросил Николай, войдя и направляясь к одной из дверей вестибюля.

– Не туда, не туда, – остановил его Иван Иваныч, – там Элькины забавы. Нам с тобой в эту дверь, мой гарем с этой стороны.

Он остановился, подождал Николая и спросил, чего тот не понял, ведь ясно сказано, Габриэла захотела, чтобы ты ее трахнул.

– Как, как жа это можно?.. А она хто, служанка?