Перевозчик

Николай заранее согласовал с Дашей, как себя вести с негодяем, он предложил: «Я не буду сразу бить ему в рог, чтобы при всех не позорить, вдруг он дурак и совсем отмороженный и задумает потом, когда меня не будет, отомстить, а на всякий случай давай-ка придумаем что-нибудь пооригинальней. Например, сначала с понтом поизвиняемся, я его отзову и уже наедине хорошенько объясню, как сильно могу побить, ну и еще кое-чем пригрожу. Чем? Тебе знать не обязательно, но отчего пострадает и пошатнется его репутация и авторитет. Думаю, так будет лучше, чем при всех отлупить».

В общем, получилось неплохо – судите сами. Трое бандитов появились, когда наши заговорщики наполовину опустошили бутылку водки и выпили по две кружки пива, и Николай отошел к стойке, чтобы заказать еще по одной. Они ввалились в пивную, довольные удачным ограблением того подгулявшего интеллигента. Кошелек, о котором, наверное, и говорил Эдуард, был в руках Дика. Он нагло и грубо плечом отодвинул Николая из очереди, постучал кошельком о стойку и громко провозгласил:

– Гуляем, други! – И к хозяину: – Дмитрий Иваныч, всем по кружке за мой счет.

– Извините, господин Дик, но здесь очередь, будьте любезны занять за мной, – заявил Николай, пытаясь оттеснить его и снова встать на свое место.

Еще двое стоявших впереди беспрекословно уступили и отошли. А Дик, грузный, обрюзглый, с отвисшими щеками и двойным подбородком негр, лет пятидесяти-шестидесяти, удивленно вскинул брови, схватил Николая за грудки, поднял, переставил его в сторонку, не очень сильно оттолкнул и спросил у всех:

– Это что за чудак тут образовался, пока нас не было?

А Николай, специально быстро двигая ногами назад, сделал вид, что отлетел от толчка и оказался рядом со столиком, где находились Даша с Эдуардом. И Дик, наконец, заметил Дашу.

– О-о, Дашка объявилась, какой сегодня удачный день, надеюсь, и ночь будет удачной. Вечером, Дашутка, пойдем ко мне.

– Вы извините, господин Дик, но вынужден вас разочаровать. Дашенька никуда не пойдет, потому что она моя невеста, – неожиданно заявил Николай.

Опешив и еще больше вылупив глаза, Дик приказал стоявшему рядом одному из своих шестерок: «Степ, ну-ка объясни побыстрей этому жениху, чья Дашка невеста». И тот сразу сжав кулаки, резво направился в их сторону.

Дальше произошло, чего никто не ожидал. Николай, отступив от стола на пару шагов, поднял руку и жалостно попросил: «Только не бейте, мне же будет больно!». Но шестерка с ходу ударил, и всем показалось, что здорово попал, так как Николай согнулся, прижал руку пониже груди и заойкал. На самом деле в момент соприкосновения незаметно ни для кого резко ткнул его большим пальцем в солнечное сплетение и почти бесконтактно, опять же незаметно, ладошкой подтолкнул по ходу движения; тот по инерции пролетел дальше и головой ударился о ножку следующего стола. С него слетела пивная кружка и разбилась. Получилось, как бы он сам упал, не рассчитав после удара скорость, да и, наверное, еще и споткнувшись.

Тут уже хозяин решил навести порядок. В стене за стойкой, у двери, ведущей в складское помещение, вделана была довольно заметная красная кнопка. Он подошел к двери и грозно произнес:

– Дик, ну-ка прекратить здесь всякие разборки, если надо, разбирайтесь на улице, а то сейчас полицию вызову.

– Не надо, не надо, Дмитрий Иваныч, конечно, мы сейчас выйдем, – успокоил Дик.

И Николай подошел к Дику и тоже громко сказал:

– Правильно, на улице мы с вами, господин Дик, быстрее договоримся. – А когда уже пошли к выходу, как бы доверительно, потише спросил, указав на кошелек, который тот еще держал в руке: – Вот вы, маэстро, много ли поимели от довольно рискованной операции, недавно вами проведенной? Судя по не очень большой толщине, не больше стольника, а если там еще лишь рубли да трешки, то и того меньше. Я же могу предложить вам, причем безо всякого риска, триста целковых.

Это Николай произнес, когда они уже вышли на крыльцо. Злость на лице Дика мгновенно переросла в интерес.

– Ну и чиво, – спросил он, – ты хочешь, чтобы я отдал тебе Дашку?

– Даже не в этом дело, конечно, я надеюсь, что вы проявите благородство и сами мне ее уступите, но главное, чтобы вы меня не били. Не люблю, когда бьют: это очень больно, вот вы, наверно, не знаете, что это такое, вас же не били?

– Никогда – покудова я всех бью.

– Ну вот, значит, покудова тебя, – почему-то неожиданно перешел на ты Николай, – кто-нибудь не отлупит как следует, от всей души, а еще лучше до полусмерти, до тех пор ты не научишься сострадать, ну или хотя бы тогда станешь бояться делать людям гадости, потому что будешь уже знать, как будет больно, когда придется отвечать.

Такие нравоучения Дику не понравились, и он потребовал:

– Ну ты, философ, хватит трепаться, давай деньги-то.

– Да они не здесь, не со мной, я же не дурак и припрятал их в лесочке.

Пивная находилась на самом краю города, и через дорогу начинался уже лес. Наверно, Дик заподозрил, что его хотят обмануть и Даша может опять ускользнуть, и он задумался. В это время за ним на крыльцо вышел второй шестерка, и Дик спросил у него: