Перевозчик

– Наконец-то до меня дошло, мысль правильная, когда-то я тоже лечил от алкоголя одного человека из наших, из патриотов, но неудачно. Потом он куда-то пропал. Года через два я даже поинтересовался у нашего соглядатая, где он, уж им-то положено следить за всеми своими «подопечными». Но он, как-то безразлично махнув рукой, сказал: «Спился». И когда я спросил, а где он сейчас, соглядатай пожал плечами и сказал, что тот одно время жил в Центральном с какой-то простолюдинкой – вместе пили, а сейчас опять пропал, может еще в какой-то город перебрался.

В этом месте Крис Иваныч, желая подтвердить ценность своего предложения, перебил рассуждения профессора:

– Видите, как к алкоголикам у соглядатаев пропадает интерес, что нам и нужно.

– Вот, вот, – продолжил профессор, – но тут, чтобы ни у кого не возникало сомнений, что Даша спивается, нужно разыгрывать этот спектакль долго, никак не меньше двух-трех месяцев. И надо делать это как можно правдоподобней. Даше придется попить наш народный вермут, он замечательно «благоухает» перегаром. Но он не крепкий, и это не нанесет никакого вреда. Побольше покрутиться на виду у знакомых и пару раз поменять место проживания. У тебя же, Сергей, брат в Центральном живет, вот и его надо бы оповестить и приобщить. Обязательно будут интересоваться и сочувствовать вам, родителям, знакомые – научитесь потрагичней показать свое «горе».

И Николаю, и особенно Сергею Ильичу не очень понравилась такая затея, и он сказал с сомнением:

– Ты же сам говорил, что время уходит и скоро болезнь примет необратимый характер, да и согласится ли Даша с этими забавами, ведь ей совсем не до игрушек.

– Что значит ты не врач, – начал вразумлять его профессор, – как раз излечение может начаться сразу, как только мы расскажем о нашем решении свести ее с Антоном в бывшей деревне Николая. Поверь мне, она обязательно заинтересуется – надо знать человеческую психологию. Сейчас лучше всем и с Николаем пойти к тебе домой и вместе с Дашей обсудить в деталях наш план, уже одно обсуждение может вернуть ее к жизни, посмотришь, она еще и дополнит что-нибудь.

Все задумчиво с сомнением молчали, оценивая это конкретное предложение начать немедленно действовать, и профессору пришлось сделать еще одно усилие:

– Решайся, Сережа, положительный результат выздоровления я гарантирую процентов на девяносто, а может и на сто, уверен, еще не поздно. А уж что дальше будет, не от меня зависит. Ну что, идем?

– А что мне остается делать, конечно, пошли, Крис, ты с нами?

– Нет, меня здесь на выставке должен ждать один человек, собственно, за этим я и приходил. Да я вам и не нужен, у вас теперь вон какой режиссер появился, дипломированный, – улыбнулся он и кивнул на профессора. – Кстати, Сергей, если серьезно, я с ним полностью согласен. Желаю всем удачи в задуманном нами благородном предприятии и не наша вина, что приходится хитрить, – привет Даше и долгих лет жизни с любимым.

Они стали прощаться, а Николай поинтересовался, что за выставка.

– Да это и не выставка, просто один художник решил показать несколько своих последних картин, всего пять, по-моему, но я-то здесь совсем по другому поводу, кстати, этот художник – правитель.

Николай подумал, что раз уж он оказался здесь, то нелишне будет глянуть на художества будущего, и спросил:

– А где она, я с тобой, хочу посмотреть.

– Да здесь в комнате отдыха всегда для таких небольших вернисажей оставляют одну стену, правда, открытие вчера было, а сегодня простой просмотр.

– Ну вот и ты нас бросаешь, но ты-то как раз нам нужен, – сказал Сергей Ильич.

– Да нет, я с вами, только гляну одним глазом, пять минут всего, а вы подождите внизу, в вестибюле, я догоню.

– Посерьезней, господа, соберитесь, с этой минуты наше представление началось. Мы с тобой, Сергей, тоже зайдем в курилку, но отдельно от них. Доктор и несчастный отец, некоторое время посидим, и ты, если представится возможность, кому-нибудь пожалуйся, что дочь пьет, – приступил уже к обязанностям режиссера профессор. – А вы идите, идите, – обратился он к Крису и Николаю, – мы попозже зайдем.

7

По дороге к двери Николай успел спросить у Криса Иваныча, что рисует художник: пейзажи, портреты или еще что, какой-нибудь абстракционизм, например треугольники, кружочки, квадраты, закрашенные черным цветом, – это он решил блеснуть знанием новейшего искусства на Земле, хотя перед кем блистать, сам перед собой что ли.

– Нет, это не авангард (оказывается, и здесь было такое, отметил себе Николай), а совсем новое направление, появилось оно недавно, всего лет пятьсот назад, они называют себя натуралисты-реалисты. И считают, что надо показывать мир как он есть, в натуральном правдивом виде. Вот посмотришь, какая это гадость.

Они вошли. Помещение оказалось довольно вместительным, квадратов сорок. Народу было порядочно, сидели, курили, многие просто беседовали. У стены с картинами прохаживались всего человек десять.

– Ну все, иди смотри, а я по своим делам, – слегка подтолкнул Крис Иваныч Николая.