Перевозчик (СИ)

Мичи же причинял ей беспокойство рода совсем особого - не то, что иные дети. Не пакостничает, в озорстве и шалостях не замечен - знай, сидит, да шуршит все себе страницами. А то, бывает, разложится на полу, щепок да камешков наберет - или битву какую разыгрывает, или хождение к дальним землям. Глянешь - и сердце радуется, но и тревога не отпускает: каково ему в жизни придется, такому-то? Непонятный какой-то весь - как и подступиться, порой, не знаешь. С другими-то сразу понятно все. Растет моряком мальчишка, будто не в люльке качан, а сразу же прямо в лодке - а и не выйдет доброго моряка, так подастся уж в рыбаки, там-то много ума не надо. Или вот, бывает, у иного - чуть подрастет - любое дело в руках-то само и делается, как играючи: что ни дай, всему отыщет пользу да применение; глядь, и лампу починит старую, и петли дверные смажет, чтоб не скрипели - и ведь сам догадается, без намека даже. Так и будет, понятно, мастером - кто уж, как говорится, по золотым делам, а кто - по худым котлам, это жизнь и сама рассудит. А с этим-то делать что? В какое ремесло подтолкнуть, чтоб потом без плошки похлебки-то не остался? Непонятно. Книжки-книжками, а полезному делу учиться-то надо сызмальства. Ведь как будто и не противится, объяснишь - послушает, слова-то поперек не скажет. Что велишь ему, значит - сделает, да уж и в школе не на самом плохом счету. А о чем ни заводишь речь, так и видно - не по нутру же оно ему, то да это. Кроме дурацких книжек своих и знать ничего не хочет: не лежит, мол, душа, и все тут. И читает же все мудреное, заковыристое! Все больше ведь о таком, что ни в руках тебе подержать, ни в горшок покрошить - и вот как тут с ним быть прикажете?

Словом, искреннее матушкино желание поспособствовать становлению Мичи, утверждению его в жизни не достигало желанной цели. Передать ему огородик - так, чтобы Мичи подхватил, перенял, продолжил бы ее дело - с некоторых пор она даже и надеялась: коренья он по-прежнему меж собою едва ли и различал, а с тяпкой в руках выглядел до того нелепо, что всякий раз чуть не вырвать из рук хотелось - оставь, мол, управлюсь уж как-нибудь. Для серьезной помощи вполне хватало ей Деда с Дылдой, как звала она про себя работников; что же касается Мичи, то приставить-то его к работе было легко, да вот только пользы от этого было мало. Заставлять же насильно, требовать подневольно - как известно было матушке по опыту службы в лавке, опротивевшей под конец едва не до тошноты - означало наверняка уж отвадить сына от такого славного занятия, как огородничество; да и от какого хочешь занятия. Время покуда не поджимало - силы в ней от возни с огородиком только будто и прибавлялось, так что полагала она еще меру-другую лет с немалым удовольствием провести на собственном островке; подумывала перебраться и насовсем, когда Мичи вовсе уж подрастет, да и как-то нибудь пристроится. Вздыхала, задумавшись о странном складе его характера и довольно туманном будущем - но всерьез, однако же, не тревожилась: голова-то светлая, как придет пора - глядишь, и определится.

Когда Мичи определился - саманавадо! - о чем тут же и поспешил матушке сообщить, выбор этот показался ей хоть понятным, да не самым-то и желанным. Беседа у них в тот раз вышла долгой: Мичи, по молодости лет, явно был склонен недооценивать и значимости достатка, и сложности его обретения. В его представлении всякое дело, в какое ни вложит человек и время, и силы, и частицу души своей, непременно должно было обернуться если не процветанием, то непременно уж обеспеченностью. Матушкины предостережения оставались еще ему непонятными - сам же ее пример убеждал наглядно, что заниматься в жизни следует ровно тем, к чему ощущаешь тягу, а уж удача, пусть даже и скромная, не замедлит посодействовать достойному начинанию. Кроме того, Мичи всерьез полагал, похоже, что деньги ему особо и ни к чему: служить при Библиотеке означало возможность даром припасть к неисчерпаемому источнику наивысшего, в его понимании, наслаждения; к прочим же его видам он оставался в ту пору вполне себе равнодушным. Сверток лати да кружка оммы - горячо убеждал он матушку - вот и все ведь, что нужно на день. А уж пару-то медяков всегда заработать можно! Ради этой дивной, чудесной ясности, с которой впервые ощутил он свое призвание, Мичи с легкостью бы пожертвовал чем угодно: если надо, готов был хоть на голом полу спать, хоть одежку носить с заплатами.