Перезагрузка

Возможно, есть что-то самонадеянное в том, чтобы задавать такие, как вышеприведенный, вопросы с вариантами ответа и заставлять респондентов выбирать наиболее подходящий ответ для описания их невероятных историй. Но есть еще одна важная причина рисовать историю на первом этапе такими широкими мазками: люди довольно хорошо умеют описывать общий настрой их неудавшейся истории. Только тогда они могут начать выбирать потенциально фальшивые, вредные детали, которые сделали ее такой.

А какой вариант у вас? 1, 2, 3 или 4?

Пессимисты, берегитесь

Независимо от того, кто мы по характеру — Маленький паровозик или Иа-Иа, большинство из нас согласятся, что положительное мышление более выгодно, чем отрицательное. Это утверждение не просто выведено интуитивно или на чьем-то опыте; его подтверждают повторяющиеся научные исследования. Люди, которые имеют мечту, выздоравливают как от психологических, так и от физических травм быстрее, чем опасающиеся всего коллеги; оптимисты более склонны отстаивать свои мечты и желания; они легче, чем депрессивные люди, заражают окружающих энергией. История может работать только тогда, когда абсолютная миссия позитивна; если ее основная цель — просто избежать риска и боли, история не сложится. Даже если у нас есть все основания быть пессимистами, в лагере сторонников наполовину полного стакана есть что-то привлекательное, перед чем невозможно устоять. «Некоторые люди смотрят на вещи, которые есть, и задают вопрос “почему?”, — однажды сказал Роберт Кеннеди. — Я мечтаю о вещах, которых никогда не было, и задаю вопрос “почему нет?”». Если бы выбор был за нами (так ли это?), кто бы не предпочел иметь именно такой склад ума?

Как я сказал выше, значение, которое мы придаем фактам, более важно, чем сами факты нашей жизненной истории. Поэтому очень важно знать не только о внешнем влиянии на наше восприятие (источникам информации, таким как газеты, телевидение, сайты, родители, учителя, свойственна предвзятость), но и о наших внутренних склонностях. Наши основные свойства характера оказывают огромный эффект на то, какими мы видим вещи. Если вы склонны к пессимизму, возможно, никакой рациональный анализ вашей ситуации или истории не сделает так, чтобы вещи выглядели достижимыми или поддающимися исправлению. («В моей семье никто не избежал употребления наркотиков, разве я чем-то отличаюсь?») А возможно, эта негативная тенденция, если она не основана на реальности, является ценной, но искаженной техникой выживания. К примеру, у тех, кто беспокоится, не больше контроля над событиями, чем у тех, кто не беспокоится. Однако, как показывают исследования, большая часть воспринимаемых преимуществ беспокойства концентрируется вокруг веры людей в то, что беспокойство позволяет избежать катастроф и глубоких эмоциональных переживаний. Те, кто советуется с беспокойным человеком для того, чтобы перестать беспокоиться, просто теряют свое время. «Преимущества беспокойства также могут быть суеверно преувеличены, потому что по­дав­ляющее большинство вещей, о которых беспокоятся люди, никогда не происходит», — считают психологи Сьюзен Минека и Ричард Зинбарг из Северо-Западного университета, исследующие причины тревожности и фобий. Другими словами: я рисую в своем воображении авиакатастрофу; она не происходит; значит, каждый раз я боюсь призрака катастрофы. Благодаря этому порочному кругу аргументации беспокойство становится самоподдерживающимся и в итоге устойчивым к угасанию.

Я не собираюсь здесь защищать закрывающих на все глаза оптимистов, которые, в свою очередь, могут так же заблуждаться и не уметь защитить себя, как и закоренелые пессимисты, что часто ведет к трагическим последствиям (подождите следующего раздела). Но те, кто действительно ощущает несбалансированность непредсказуемой и стрессовой природы их жизни, могут страдать от так называемого общего невроза тревоги. Это заболевание, основная характеристика которого — беспокойство о возможных плохих последствиях или опасных событиях, — действует как реакция избегания, усиленная тем, что она подавляет эмоциональную и психологическую реакции. То есть как только люди вырабатывают обязательные ритуалы для нейтрализации или подавления навязчивых мыслей, они уменьшают возможность столкнуться лицом к лицу с правдой их истории и таким образом перейти к большей эффективности. Такие люди должны найти способ перейти от того, что известный психолог Мартин Селиман называет «приобретенная беспомощность», к «приобретенному оптимизму» — состоянию, которое не следует путать с (используя незабвенную фразу Алана Гринспена) «иррациональным изобилием», но которое тем не менее одновременно и нацелено в будущее, и основывается на реальности.

Оптимистам тоже есть чего опасаться

Человек не может пробежать милю меньше чем за четыре минуты. Не может, это просто физиологически невоз­можно.