Пережить бурю с Бастианом (ЛП)

Она сделала глубокий вдох и выдохнула мне в плечо, когда я прижал ее голову к своей груди. Она руками обняла меня за шею.

— Ты — мой герой, — сказала Рейн. — И всегда им был. Мой спаситель, и, несмотря на твои недостатки, я все еще очень сильно люблю тебя. Просто хотела бы, чтобы ты говорил, что происходит в твоей голове, чтобы хоть немного понимать тебя.

— Рейн… с моей головой не все в порядке, — ответил я ей тихо. — И я совершенно не представляю, можно ли исправить это, малышка. — Я отстранился немного и посмотрел в ее глаза. — Я говорю серьезно, Рейн, — продолжил я. Еще бо́льшая волна напряжения захлестнула мое тело, когда я пытался подобрать правильные слова. — Если… если бы твой отец был бы все еще жив, ты что, правда, думаешь, он одобрил меня, как твоего избранника?

Я явственно ощутил, как Рейн напряглась в моих руках. Вспоминать ее отца было не самой умной мыслью, но это было самым лучшим решением создавшейся ситуации. Я был там, где его пытали и убили, и не сделал ничего, чтобы облегчить его участь или же спасти.

Я тогда не знал Рейн и даже не представлял, кем был ее отец, даже не догадывался, что он был полицейским из маленького городка, который просто оказался не в то время и не в том месте. Почему он там находился, я так и не понял, но только когда его обнаружили, босс Лэндона, Джозеф Фрэнкс, не оставил ему и шанса, чтобы выжить. Все, кто рассматривались, как потенциальная угроза Фрэнксу и его преступной организации, незамедлительно обнаруживались, подвергались жестоким пыткам и, в конце концов, были убиты страшной смертью.

Я наблюдал за этим всем, не имея возможности и достаточной смелости вмешаться.

Вновь перевел свой взгляд на Рейн и наблюдал за ее отстраненным выражением лица. Обернул свои руки вокруг ее талии чуть сильнее и прижался губами к ее плечу. Не хотел расстроить ее, вспомнив ее покойного отца, но мне нужно было дать ей понять, насколько я опасный и нехороший человек, пусть даже таким жестоким способом.

— Он бы не хотел, чтобы ты встречалась со мной, — сказал я тихим голосом Рейн.

Рейн провела кончиком языка по своим губам. В это же мгновение мой член откликнулся даже на такое невинное действие.

— Я не знаю этого, — произнесла она невероятно нежно. — Не буду скрывать, что ему бы не понравилось то, чем ты раньше занимался, но мне это также не нравится. Если бы он с тобой познакомился и узнал тебя — по-настоящему узнал — ты бы обязательно поладил с ним.

Я фыркнул через нос от нелепости ее заявления.

— Я действительно это и имею в виду, — с нажимом произнесла Рейн. — Точно не знаю, понравился бы ты ему или нет, стал бы он с тобой проводить выходные, но мне кажется, если бы он увидел тебя со мной, как ты меня оберегаешь и любишь, то обязательно бы тебя понял.

— Ты просто ненормальная, — пробормотал я растерянно, но внутренне мое сердце затрепетало от ее слов. — Что именно бы он мог увидеть такого, что ему понравилось? Меня, кричащего и срывающегося на тебя без какой-либо причины? Убегающего от тебя, когда на горизонте замаячили серьезные проблемы, или когда я просто зол? Что, ты думаешь, больше пришлось бы ему по вкусу то, что я курю одну сигарету за одной, или же мой спортивный байк?

Я сухо рассмеялся.

Рейн повернулась, чтобы посмотреть на меня. Она пристально впилась в мои глаза своим взглядом, и я мог наблюдать, что сквозь пелену раздражения, беспокойства за меня и злости, пробивался светлый лучик доброты и нежности. Она подняла руку и провела пальцем от моего локтя до плеча.

— Себастьян, — прошептала Рейн, — когда ты смотришь на меня, я могу чувствовать, как сильно ты меня любишь. Иногда это чувство бывает сокрушительным, словно мощная приливная волна, это чувство может вывернуть меня наизнанку. Я могу ощущать это своей кожей, и от этого создается ощущение, что все трепещет внутри меня. Когда ты так смотришь на меня, я чувствую твою любовь своей душой. Когда ты обнимаешь меня ночью, я могу чувствовать твое желание, и, мне кажется, на земле нет такой женщины, которая бы чувствовала себя желанней, чем я, когда ты находишься рядом. Пойми, Бастиан, не имеет значения, насколько сильно ты можешь облажаться, как я могу разозлиться на тебя, я все равно люблю тебя. И с этим ничего не поделаешь, не смогут этого изменить и твои глупые действия, любовь — это нечто большее, чем просто слова.

Она прикоснулась кончиками пальцев к моей щеке.

— Я уверена, что мой отец разглядел бы это в тебе.

В этот момент я понял ее. По крайней мере, сейчас я прекратил ругаться с ней.

Глава 4

— Лилиана, — сказал Джон Пол, когда уселся напротив меня на диванчик в кабинке. Ему пришлось немного наклонить голову, чтобы увернуться от лампы, висевшей прямо над центром стола.

— И что это, мать твою, значит?

— Ее имя, — произнес он.

— Да чье, мать твою, имя?!

— Крошки, которую я трахал прошлой ночью.