Пережить бурю с Бастианом (ЛП)

Тем не менее мне было не все равно, даже если он не собирался убивать Фрэнкса от моего имени. Я хотел, чтобы он выбрался. Физически он был в лучшей форме, но я не видел никакого гребаного способа выжить здесь.

— Я пошел, — сказал Эван.

— У тебя ничего не получится.

— Получится, — ответил он и улыбнулся, посмотрев на меня. — Ты это поймешь, как только услышишь новости о Фрэнксе.

Я кивнул, все еще не совсем уверенный, что мог доверять ему, чтобы пройти через это, но также знал, что это был лучший вариант, чем то, что я планировал, то есть ничего.

Эван протянул руку, и я пожал ее немного неуверенно. Мы коротко пожали друг другу руки, и он, не сказав больше ни слова, повернулся, чтобы начать подниматься по склону. Я наблюдал за ним с минуту, а затем направился к краю утеса.

В хороший день я, наверное, мог бы спуститься с горы на одной ноге и обеих руках, но идти было тяжело, с учетом того состояния, в котором я находился. Я все еще был в основном заморожен, и мое тело не хотело делать ничего из того, что я ему приказывал. У меня болели руки и плечи. В голове все плыло и затуманивалось, а в затылке пульсировала боль, которая постоянно напоминала, что я довольно сильно ударился головой.

Хватался за острые камни, чтобы спуститься со скалы, а единственной здоровой ногой искал приличное место для отдыха, пока пытался отдышаться. Камень, на который я наступил, удержал меня, но этого было недостаточно, чтобы разжать руки. Это только немного расслабило мои плечи, когда я прислонился лбом к скале и сделал несколько вдохов.

Продолжай.

Не знал, сколько времени потребовалось, чтобы спуститься. Солнце так и не зашло; оно только низко опустилось к горизонту, прежде чем снова начало подниматься. К тому времени мое тело уже сдавалось. Только разум с образами Рейн и Алекса удерживал меня от поражения.

Я не мог остановиться.

Перебирал руками, балансировал на одной ноге и заново переживал время, проведенное на острове с Рейн, я продолжал двигаться. Продвигаясь вперед, я ни разу не посмотрел вниз и был удивлен, когда скала выровнялась и позволила мне отпустить камни руками. При этом я потерял равновесие и перенес вес на левую ногу.

— Бл*дь, — простонал я, когда моя нога подкосилась, и я упал, скатившись по остальной части горного склона между двумя короткими хребтами. Я раскинул руки, чтобы замедлить падение, но все равно продолжал падать. У меня не было достаточно сил, чтобы остановиться, и в итоге я просто двигался туда, куда меня вела гравитация. Мне удалось повернуться ровно настолько, чтобы опустить ноги вниз и попытаться упереться пяткой здоровой ноги, но этого было недостаточно. В процессе я врезался виском в гребень справа от меня, и моя голова дернулась в сторону. Мгновение спустя я приземлился, как раз недалеко от того места, где земля уступала место льдинам.

Мои легкие горели, когда я попытался впустить в них немного кислорода. Боль в голове была невыносимой, и я был уверен, что меня вот-вот вырвет, но даже не мог перевернуться на бок. Напряжение от падения было слишком сильным — я больше не мог двигаться. Как бы ни старался, мое тело просто не слушалось.

Я попытался сориентироваться. Находился у подножия горы, и меня было бы легко увидеть с воздуха. А еще вода была близко, и земля здесь была более влажной. Я осознал, что это смертный приговор, но ничего не мог с этим поделать.

Мое тело сдалось.

* * *

Темнота рассеялась, и я увидел яркую белизну снега на земле и голубую воду поблизости. Попытался пошевелить рукой, но она, казалось, примерзла к земле. Стреляющая боль пронзила мою левую ногу, когда я попытался подтянуть ее ближе к телу, чтобы получить немного больше тепла. У меня кружилась голова, и хотелось пить, но я не мог вспомнить, где моя фляга. Даже если бы и мог вспомнить ее местоположение, я не был уверен, что смог бы двигаться достаточно, чтобы добраться до нее.

Мне не было холодно. Это было плохо.

После всего этого дерьма я умру, ожидая их…

Свернувшись калачиком, насколько мог, я закрыл глаза и стал ждать.

* * *

Я не слышал вертолета, только Лэндона.

— Дай мне знак, приятель.

Это слово показалось мне странным. Лэндон был не из тех, кто любил ласковые слова. На мгновение я подумал, что, может быть, у меня галлюцинации. Может быть, если я открою глаза, то увижу воображаемого ребенка, о котором говорил Эван. Я хотел узнать наверняка, поэтому заставил себя поднять веки.

— А вот и ты, — тихо сказал Лэндон.

Когда я посмотрел ему в лицо, то увидел, что он улыбался. Это выглядело странно. Не саркастическая или резкая, а настоящая, искренняя улыбка, как будто он был действительно, по-настоящему счастлив. Я никогда не видел, чтобы он так улыбался, и это заставило меня подумать, что у меня все-таки галлюцинации.

— Ты можешь говорить? — спросил он.

Я сглотнул и открыл рот, но ничего не сказал.

— Ладно, не пытайся.

— Где Арден? — раздался другой голос. — Нет никаких признаков его присутствия.