Перфундере

–Я… Я пытаюсь Вас понять и кажется, отчего-то понимаю, хотя не должна бы… Наверное, для меня всё это слишком контрастно. Перфундере – молодая планета, многие из теперешних жителей были одними из первых переселенцев, так что они отбыли с Земли, будучи молодыми. Кажется, они не успели толком понять, и поэтому редко вспоминают, отмахиваются, как от ненужной, утомительной информации, или просто когда-то посчитали разумным забыть. А меня Земля всегда тянула и одновременно пугала. Самый страшный кошмар – оказаться там, на нашей первой планете, исторической родине. Но отчего-то не хочется забывать, хочется верить, что всё ещё впереди.

–Я не могу тебе ничего сказать, Свени. Лучше или хуже, одному Богу известно, что будет дальше. Знаю только одно: даже если все мировые учёные, со всех уголков Вселенной будут в один голос утверждать, что жизнь на Земле больше невозможна, я не поверю. Потому что сам это прочувствовал. Да, это не рационально, и мне, как учёному, стыдно сентиментальничать. Но тому, что одной ногой в могиле, можно говорить, всё что угодно, хе-хе. В общем, у меня был один секрет.

–Расскажите.

–Один раз в неделю, по воскресеньям, пока моя милая Элли ещё спала, я вставал, брал свой велик и ехал на возвышенность. Представь себе эту картину, только не представляй слишком детально, мои скрипящие колени не так уж музыкальны, кхе-хе! Небо всегда плотно обложено облаками и смогом. Иногда сквозь них проступает рассеянный свет, к которому мы все привыкли с рождения. Но я знал одно место. Там, за холмом, в часе езды, была дыра, дыра в облаках. Иногда её все же заволакивало дымом, но чаще всего сквозь пробоину было видно небо. Как свет умудрился проклюнуться сквозь облачную скорлупу, не знаю, да и не хочу знать. Зачем вмешиваться в магию природы прозаичной человеческой логикой? Я просто сидел и смотрел, смотрел, смотрел, пока время не убегало далеко вперёд. Это и есть то, о чём ты говорила. Контраст. Свет против тьмы. Свет всегда пробьётся, пусть даже его борьба будет напоминать сражение пёрышка с десятислойным брезентом. Свет обязательно найдёт лазейку, где бы ты ни был.

–Как поэтично, даже не верится.

–Может, я и романтик, но знаю, что, даже если ты не нашёл этот луч света в облаках, ты сможешь создать его сам для себя.

–Но Вы ведь нашли этот просвет, буквальный просвет. Откуда Вы знаете, что есть те, кто может жить счастливо без осязаемого намёка на то, что что-то светлое ещё осталось на свете?

–Знаю, потому что понял это сам. И видел в других. Понимаешь, это как пятничный вечер, о котором слагали легенды наши предки. Вечер воодушевления и приподнятого настроения, вечер, от которого ждёшь многого, ради которого живёшь всю неделю, работаешь на ненавистной работе, только чтобы дожить до этого заветного дня. Думаешь, только современные люди такие многострадальцы? Да ничего не изменилось! Человек в любом случае найдёт для себя этот крючок, за которой он будет цеплять мерно текущие недели, сплетать клубок из бесцельно прожитых дней. Человеку нужно чего-то ждать, иначе он просто сойдёт с ума. Вот и я стал каждый день ждать воскресное утро, чтобы в очередной раз встретиться с солнцем. А потом… Нет, это было не какое-нибудь там просветление, не верю я в эти сказки! Это пришло со временем. Чувство дома, может. Даже не знаю, как его назвать, потому что ещё никому об этом не рассказывал. Я начал обращать внимание на то, что не так уж и ужасна наша жизнь. Да, мы боремся за существование, но это не мешает нам чувствовать и любить. Ты улыбаешься чьей-то шутке, смотришь в глаза дорогого тебе человека, тщедушный стебелёк на окне – даже он способен всколыхнуть в тебе что-то прекрасное, желание жить и дышать воздухом, пусть даже безнадёжно-отравленным.

–Но… Теперь ведь Вы здесь, на Перфундере…

–Я говорю о жизненной установке, Свен. Она не имеет ничего общего с иррациональной привязанностью к родине. Да, я люблю свою планету, но зачем же на ней умирать? Я люблю жизнь. Не лучше ли прожить остаток лет в месте, где тебе не придётся бороться за глоток воздуха? Я не фанатик, я скорее назову себя тараканом: выживай, приспосабливаясь. Этот принцип актуален, где бы ты ни находился. К тому же, со мной Элли, а с родным человеком мы становимся сильнее. Пока кубик не развалился, цвета можно перетасовывать до бесконечности. Я не верю в статичность.

–Пока мы живы, ничто не потеряно, – кивнула я. Этого было достаточно. – Спасибо, Бруно, спасибо! Я зайду к Вам завтра, хорошо?

–В любое время! И Чарис зови, мы по ней соскучились.

Сказать, что я испытала облегчение от разговора с Бруно – значит ничего не сказать. В тот момент я поверила, что мы с Йоном, два «зелёных» чудака, способны что-то изменить. Всё будет иначе! Мы не допустим, чтобы с этой планетой случилось то же, что и с Землёй. В конце концов, мы ведь не одни! Найдутся люди, которые встанут на нашу сторону. Да и…