Перикл

Да, договор между Афинами и Спартой и в самом деле позволяет принимать в члены союза всякое независимое государство, если оно того пожелает. Но ведь речь идет сейчас не о тех, кто обижен и нуждается в поддержке, а о тех, кто развязал войну и втягивает в нее других. Приняв сторону Керкиры, Афины открыто выступят против Коринфа, а следовательно — нарушат соглат шение о 30-летнем мире, которое, кстати сказать, Коринф подписал, в отличие от Керкиры.

Далее, разве справедливо, чтобы наглецы и корыстолюбцы оставались безнаказанными? Уж кому-кому, а афинянам должно быть хорощо известно, как опасны вышедшие из повиновения союзники или колонии — и своими враждебными действиями, и тем примером, который они подают остальным.

Наконец, последнее. Будьте благоразумны, о афиняне, и не нарушайте сложившегося обычая! Если вы поможете колонии, отложившейся от нас, подумайте о том, что так же могут поступить и с вашими колониями. Ведь когда восстал Самос, многие пелопоннесские города готовы были встать на его защиту, но именно мы, коринфяне, отговорили их, признав за вами право карать ваших непокорных союзников. Отплатите нам тем же! «Не принимайте наперекор нам керкирян в союз и не помогайте им в их беззаконных действиях! Такое поведение окажется: справедливым, а решение — наиболее выгодным для вас».

Народное собрание колебалось. На первом заседании оно одинаково благосклонно отнеслось к речам обоих посольств. И не вынесло никакого постановления. Даже самые воинственные из афинян испытывали страх перед возможной ошибкой, понимая, что ошибка эта способна привести к гибели. Колебался и Перикл. Сильнее, чем когда-либо, ощущал он бремя ответственности, лежавшей на нем. Привыкнув к коллективным решениям, демос, однако, ждал именно его совета, уверенный, что первый стратег никогда не причинит вреда государству и народу.

Перикл провел бессонную ночь. Он вновь и вновь, не давая воли чувствам, хладнокровно взвешивал все доводы.

Итак, Керкира вступает в Афинский союз. Формально договор со Спартой не нарушается, фактически же это явно враждебный акт по отношению к Коринфу. Следовательно, война. Пусть все говорят, что она неизбежна, но следует ли ускорять события и самим приближать ее? Конечно, у Керкиры сильный флот и выгодная позиция на море, но вряд ли этого достаточно, чтобы обеспечить быструю победу и без риска начинать боевые действия.

Кроме того, что бы там ни говорили, Керкира — бывшая колония Коринфа, вышедшая из повиновения. Разумеется, если речь идет о благе государства, можно позабыть о старом принципе невмешательства в чужие дела. И все же не слишком ли опасно помогать непокорной колонии, когда под властью Афин немало городов мечтают о том, чтобы стать независимыми, и готовы обратиться за поддержкой к спартанцам?

Но, с другой стороны, отказать Керкире — значит не только погубить ее, но усилить вражескую коалицию. Отодвинет ли это войну? И не станут ли союзники Спарты еще более решительными в своих требованиях и претензиях?

Перикл не любил крайних решений. Он предпочитал золотую середину н мучительно искал третий путь.

На следующий день он предложил заключить с Керкирой сугубо оборонительный союз. Афины обязывались помогать острову только в случае прямого нападения на него.

Помощь была оказана немедленно: из Пирея выступила в поход афинская эскадра из… 10 кораблей. Военачальники получили приказ не вступать в битву, если противник не высадится на территории Керкиры или ее владений. Командовать отрядом доверили Лакедемону, сыну Кимона. Злые языки распускали слух, будто Перикл намеренно поставил во главе афинян человека, известного, как и его отец, своими симпатиями к спартанцам, чтобы скомпрометировать его, если операция закончится неудачно. Перикл, однако, справедливо полагал, что именно Лакедемон (само имя которого раздражало афинян) лучше, чем кто-либо из пылких афинских патриотов, рвущихся в бой, будет строго придерживаться инструкции и постарается избежать столкновения с пелопоннесцами. Ограничившись полумерой, Перикл рассчитывал, что удовлетворит обе стороны; Керкира получит пусть символическую, но все же поддержку, Коринф же убедится в том, что Афины отнюдь не склонны нарушать договора и обострять отношения.