Перикл

В 433 году у Сиботских островов, неподалеку от Керкиры, произошло морское сражение, которое Фукидид назвал «величайшим из всех, когда-либо происходивших между эллинами». 150 кораблям пелопоннесцев противостояли 110 судов керкирян и 10 афинских триер. Схватка длилась почти целый день. На одном фланге керкиряне обратили в бегство противника и преследовали его до стоянки на материке. На другом коринфяне, воспользовавшись численным превосходством, оттеснили врагов к самому берегу. «Бой был не столько искусным, сколько ожесточенным, и больше напоминал битву на суше. Соперники надеялись главным образом на гоплитов, упорно сражавшихся на палубах… Всякий раз, когда керкиряне отступали, афинские корабли являлись им на помощь и наводили страх на неприятеля, но военачальники воздерживались от столкновения, соблюдая приказ» (Фукидид).

Когда угроза поражения стала очевидной, афиняне не смогли оставаться зрителями и вступили в рукопашную схватку.

Отогнав керкирян, коринфяне собрали обломки своих кораблей и тела погибших и готовы были возобновить наступление. Корабли уже выстроились друг против друга, как вдруг коринфский флот стремительно двинулся назад. На горизонте показалась эскадра, спешившая на помощь Керкире. 20 афинских кораблей, посланных Периклом, пришли вовремя и положили конец кровопролитию.

Так завершилась битва, где не было ни побежденных, ни победителей. Равновесие сил почти не нарушилось, но мир — тот самый 30-летний мир, который обязались сохранять Афины и Спарта, — повис на волоске. Коринф обвинил Афины в нарушении договора.

***

Атмосфера накалялась. Коринфяне вербовали сторонников, плели интриги, убеждали колеблющихся, разжигая ненависть к афинянам. Одно посольство за другим отправлялось в Лакедемон уговаривать флегматичных спартанцев. Спарта сохраняла невозмутимое спокойствие: она все еще не видела достойного повода для вмешательства.

Афины сами ускорили ход событий.

Новый конфликт возник в другом конце эллинского мира — на севере Эгейского моря.

В 600 году до н. э., при Периандре, Коринф основал на Халкидском полуострове колонию Потидею — крупнейшую на всем Фракийском побережье. После Саламинской битвы она была единственным городом во Фракии, который, не убоявшись персидских полчищ, примкнул к эллинам, боровшимся за независимость, и героически выдержал осаду, не покорившись варварам. С помощью афинян Потидея, ставшая членом морского союза, изгнала из Халкидики остатки персидских гарнизонов. Исправно внося форос, Потидея по-прежнему сохраняла связи с Коринфом, подчиняясь ежегодно приезжавшему оттуда высшему чиновнику — эпидемиргу. В самые напряженные годы Потидея оставалась лояльной к обоим государствам. Не примкнула она и к халкидским городам, вышедшим из Афинского союза во время самосского восстания.

И все же двойственное положение коринфской колонии внушало афинянам опасение. Оно особенно усилилось после столкновения у Сиботских островов. В Афинах стало известно, что коринфяне и македонский царь Пердикка склоняют потидеян к выходу из союза, обещая им содействие остальных городов Халкидики.

На этот раз Перикл не колебался.

Пусть восхищаются теми, кто находит выход из трудного положения. Разве не достоин большей похвалы тот, кто не допускает подобных положений? Неужели обязательно нужно получить удар, чтобы иметь право защищаться?..

Афины потребовали, чтобы Потидея не принимала больше эпидемиургов, срыла крепостные стены, обращенные к морю, и выдала заложников. Вскоре тысяча гоплитов на 30 кораблях отправляется в Македонию для борьбы с Пердиккой и для устрашения других полисов побережья. Но поздно! Заручившись поддержкой Коринфа и Спарты, Потидея разрывает договор с Афинами. К ней примыкают халкидские города, жители которых разрушают собственные жилища и переселяются в глубь материка, в Олинф. 2 тысячи пелоппоннесских воинов — добровольцев и наемников — высаживаются во Фракии и готовы вступить в бой с афинским отрядом.

Афины спешат.

На 40 кораблях они посылают еще 2 тысячи гоплитов. Вражеская армия заперта в Потидее. Перегородив перешеек с севера и юга двумя стенами и блокировав кораблями восточный и западный берега, афиняне, получив новые подкрепления, приступают к осаде города. 5 тысяч воинов, 70 триер — никогда еще за всю историю Афины не отправляли за море столь внушительных сил. Они не сомневались: Потидея обречена. Коринфяне же получат еще один полезный урок и, может быть, умерят воинственный пыл!

Увы, Перикл просчитался… Пресловутое чувство меры изменило ему. Усердно демонстрируя при всяком удобном случае военную мощь Афин, он забыл, что сила внушает уважение до тех пор, пока не вызывает страха. А страх рождает ненависть.