Период Македонской династии (867 — 1057 гг.)

Чтобы привлечь на свою сторону общественное мнение, новый император щедрой рукой расточал милости и жертвовал большие суммы на благотворительные учреждения. Так, он расширил и одарил богатыми вкладами больницу для прокаженных в Скутари; выдал большое вспомоществование населению Фракии, пострадавшему от неурожаев. Фему Армениак, где он родился, пожаловал освобождением от податей на известный срок; приказал доставить необходимый запас хлеба в столицу и в другие области, нуждавшиеся в продовольствии; при выдаче жалованья сенаторам и разным служилым чинам повысил выдаваемую каждому сумму. Всеми этими мерами Цимисхий привлек к себе расположение населения и мог считать свое положение вполне обеспеченным. В праздник Рождества патриарх разрешил ему доступ в церковь и совершил над ним обряд священного коронования. До какой степени важны были приобретения, сделанные патриархом Полиевктом в смысле ограничения прав светской власти в церковных делах, можно видеть из обстоятельств вскоре затем последовавшего замещения вакантной кафедры Антиохийской и самой Константинопольской за смертию патриарха Полиевкта в начале 970 г. При этом оказались ясно разграниченными сферы влияния светского и духовного авторитетов, и о попытке царя Никифора подчинить императорской власти назначения на епископские кафедры не сохранилось и воспоминания. Иоанн Цимисхий, по словам Льва Диакона (1), провозгласил в этом смысле такие либеральные мысли, которые могли бы быть применены скорей в отношениях Римского папы к западному императору.

«Первою и высшею властью признаю одну, которая привела из небытия в бытие систему видимого и невидимого мира. В сей же жизни и в земной юдоли существуют две власти: духовная и светская, священство и царство [148], одной из них Творец вверил попечение о душах, другой — управление телами, дабы ни одна сторона не потерпела ущерба, но чтобы сохранились без повреждения и в целости».

Но гораздо важней были весьма запутанные внешние дела, требовавшие немедленных и энергичных мер со стороны императора. Не говоря уже о том, что сделанные на восточной границе завоевания в Киликии и Северной Сирии возбудили жажду отмщения среди сарацин и поставили вновь завоеванные города в опасность неожиданных нападений, для отражения которых на границе не было достаточных сил, самая сильная угроза была со стороны Святослава, который опустошил Фракию и Македонию и мог неожиданно явиться под стенами Константинополя. Хотя более отдаленная, но не менее серьезная опасность угрожала еще в Южной Италии со стороны немецкого императора Оттона, дошедшего до Апулии.

Между тем как против Святослава отправлены были с войском магистр Варда Склир и патрикий стратопедарх Петр, которым было поручено задержать движение русского князя к Константинополю, и царь в течение 970 г. занимался приготовлениями к личному походу в Болгарию, получено было известие о бунте в его собственных владениях, поднятом ближайшими родственниками убитого царя. Это был сын куропалата Льва, Варда Фока, сосланный в Амасию и нашедший возможность бежать из ссылки. Поддержанный своими двоюродными братьями Феодором Вардой и Никифором Фокой и пользуясь обширными средствами, какие могла предоставить ему страна, где влияние Фок и Склиров как крупных землевладельцев засвидетельствовано источниками, он захватил главный город провинции Каппадокии, Кесарию, и объявил себя царем. Несколько строк из истории Льва Диакона прекрасно знакомят с обстоятельствами дела (2).

«Проведя здесь немного дней, он успел собрать множество отчаянных молодцов, склонных поддержать возмущение, так как ежедневно присоединялись к нему сородичи и знакомые: ибо людям свойственно без меры увлекаться политическими переворотами; они легко подвергаются соблазну воображаемой славы, почестей и корысти».