Перманентный кризис. Рост финансовой аристократии и поражение демократии

Каким образом обнародование документов, исходящих из общественного учреждения, может повредить общественному интересу? Во имя каких принципов такой институт, в данном случае ЕЦБ, может придать конфиденциальный характер своему анализу, касающемуся важнейшего периода, непосредственно предшествующего созданию евро? Что это за тайны, которые он собирается скрывать? Гражданин имеет право доступа к этой информации, поскольку он расплачивается за подозрительные конструкции, возведенные Goldman Sachs. Что знал (или не хотел знать) ЕЦБ об этих махинациях? Чего ждут европейские депутаты, чтобы вплотную заняться этим досье?

Снять табу с чрезмерного объема и сложности финансовых рынков

Основатель компании Ford Motor Company Генри Форд в свое время заявил: «Хорошо, что народ не понимает, как работает наша банковская система. Иначе завтра же случилась бы революция». Действительно, уже в силу своих размеров и своей непрозрачности, финансовый сектор тяготеет к ускользанию от демократического контроля.

Так называемые деривативы, или производные финансовые продукты[40], сложные по своему устройству, стали существенным компонентом финансовых рынков. Они все чаще представляются инструментами прикрытия (хеджирования), позволяющими агентам реальной экономики (например, импортерам или экспортерам) защититься от неблагоприятных вариаций цен или валютных курсов. Например, если какая-то французская компания импортирует товары, произведенные в Швейцарии, она должна в определенный срок произвести оплату в швейцарских франках. Ей может оказаться полезным застраховаться от внезапного усиления франка по отношению к евро, чтобы избежать последствий такого усиления, а значит, необходимости покупать франки по более высокой цене. Точно так же какая-то авиакомпания может подстраховаться на случай возможного повышения курса на топливо, установленного в долларах США, приобретая опционы на покупку, что позволит ей покупать топливо по заранее зафиксированной цене. Однако глобальная номинальная стоимость всех деривативов представляет собой величину, примерно в восемь раз превышающую мировой ВВП. Это совершенно непомерно. Импортер должен не восьмикратно, а только однократно покрывать стоимость импортируемых продуктов. Точно так же авиакомпания не должна восьмикратно, но лишь однократно подстраховывать объем нужного ей топлива. К тому же многие секторы экономики, как некоторые услуги, слабо подвержены внезапным колебаниям цены. Например, перевод книги не требует в большинстве случаев никакой гарантии против возможного изменения тарифа.

Если бы деривативы в целом соответствовали страховым контрактам, их номинальная ценность была бы, следовательно, ниже мирового ВВП, а именно составляла бы 20 или 40% от него, но никак не 1000%!

Деривативы также участвуют в греческой проблеме. Одна из причин упрямого отказа МВФ, ЕЦБ и ЕС признать очевидность греческого банкротства заключается в гигантской сумме находящихся в обращении финансовых продуктов, позволяющей делать ставки на такое банкротство. Речь идет о кредитных дефолтных свопах (credit default swaps, CDS), которые будут детально разобраны в гл. IV. Поскольку эти продукты используются особенно непрозрачным способом и без какого-либо надлежащего регулирования, то «компетентные органы» просто не знают или не сильно хотят знать, проданы ли эти контракты банками, находящимися во Франкфурте, Париже, Лондоне или Нью-Йорке. Отрицание банкротства, в частности Греции, позволяет избежать активирования этих пари, а значит, и затруднений для банков, уповавших на способность МВФ, ЕЦБ и ЕС найти решение, иными словами, поставивших на банкротство этой страны. Для примера, греческий дефолт мог бы вызвать серьезное потрясение Deutsche Bank. И неспроста: этот банк работает с деривативами сверх всякой меры. Они составляли в 2015 году примерно 41,940 млрд евро^[41], то есть 14-кратный немецкий ВВП, или примерно две трети ВВП всего мира! Вообще, задолженность этого банка колоссальна. Соответственно, он идет на очень большие риски. В частности, если окажется, что он продал свои пари на греческий дефолт (то есть свои CDS), то его потери могут оказаться катастрофическими в случае невыплаты пусть даже части греческого долга.