Перманентный кризис. Рост финансовой аристократии и поражение демократии

В ходе всего золотого века либерализма, от конца наполеоновских войн до начала Первой мировой войны, развитие промышленных стран опиралось на существование крупных банков, позволявших национальным индустриям пользоваться накоплениями местного населения. С первой глобализацией (1870-1914)^[46] процесс этот приобрел международный масштаб, и крупные банки все более переориентировали национальные сбережения на заграницу. Англия, а следом за ней Франция лидировали в области международных инвестиций.

Когда отдельные банки направляли сбережения вкладчиков на капиталовложения скорее сомнительные, чем продуктивные, такие вложения оборачивались чистыми убытками. Панамский скандал^[47] являет тому прекрасный пример. Другой пример – так называемые русские займы: задолго до революции 1917 года многие предупреждали о рисках, связанных с общей обстановкой в империи; согласно русскому экономисту того времени^[48], бюджет страны служил лишь декорацией для показа иностранцам. Во Франции Жан Жорес изобличал монопольный контроль над французскими финансами, осуществляемый лишь горсткой банков, осуждая также комиссии, которые те получали с ссуд за границу. Их доходы были весьма велики, если, например, 30% доходов Crédit-Lyonnais между 1887 и 1903 годами были получены из оплаты клиентами права участия в этих займах^[49]. Во Франции особо сговорчивые журналисты восхваляли достоинства этих инвестиций к вящей радости некоторых французских банков^[50]. Продолжение хорошо известно. К концу Первой мировой войны две трети французских инвестиций за рубеж были просто-напросто потеряны^[51].

От первой глобализации ко второй

Глобализация требует сколь возможно свободного перемещения лиц, товаров и капиталов и предполагает для осуществления этих движений соответствующий технологический прогресс. В эпоху первой глобализации эти движения основывались на железнодорожном и судоходном секторе, а также на телеграфе и телефоне. Вторая же глобализация, начавшаяся в 1980-е годы, уже опиралась на авиационный и космический секторы и на заменивший телеграф Интернет. В технологиях механику и электротехнику сменили информатика и искусственный интеллект. Но глобализация торговли и интенсификация связей между странами не являются гарантами ни мира, ни финансовой стабильности. Первую глобализацию разрушила Первая мировая война. Вторая не позволила разрешить многочисленные существующие напряженности и породила многочисленные банковские кризисы.

Сегодня экономическое Эльдорадо уже не русское, а китайское, и крупные западные банки прямо вовлечены в организацию и осуществление иностранных инвестиций в Китае. Как и в предыдущий раз, отнюдь не исключено, что экономические и социальные (не говоря уже об экологических) риски занижаются, а информацией по их поводу манипулируют. США играют ключевую роль и в этой второй глобализации. Они воплощают другое Эльдорадо, являя собой образец и ориентир по части необузданного неолиберализма. Начиная с 1980-х годов Уолл-стрит и крупнейшие американские банки задают тон в финансовой сфере – как в области сомнительных схем и комбинаций, так и в создании токсичных продуктов, которые притягивают к себе капиталовложения. Заманенные таким образом инвесторы терпят чистые убытки. Впрочем, военная мощь США наряду с доминированием доллара все еще позволяют им жить не по средствам.

Эта вторая глобализация, в отличие от первой, наносит прямой вред социальному прогрессу. Ее главная характеристика – подчинение «казино-финансам» и растущий разрыв между финансовым сектором и потребностями экономики и общества. Ситуация усугубляется от поколения к поколению, и соответственно растет беспокойство граждан. Развернутая в 1980-е годы неолиберальная повестка и роль в этом процессе, отданная крупным банкам, – вот те ключевые элементы второй глобализации, которые необходимо подвергнуть внимательному анализу.

Семидесятые годы с их стагфляцией^[52], отменой Бреттон-Вудской системы (гарантировавшей в послевоенном мире фиксированные обменные курсы для валют), с экономическими последствиями войны во Вьетнаме и нефтяными кризисами ознаменовали конец эпохи. Приход к власти Маргарет Тэтчер в Великобритании в 1979 году и Рональда Рейгана в США в 1981-м ясно обозначил серьезную перемену в экономической политике на международном уровне. Политика предложения заменила политику спроса, по природе своей кейнсианскую, основанную на вмешивающемся в экономику государстве, чьи расходы призваны регулировать экономику и удерживать безработицу на слабом уровне.