Пермский рассказ

— На все, — бросил Криница, протягивая старичку рублевку. Краешком глаза он наблюдал за Светланой. Девушка весело улыбнулась ему, подбадривая. Широко расставив ноги, Серега подтянул рукава пиджака, чтобы сподручнее было бить, и, собрав все силы, резко опустил кулак на голову чучела. Квадратик метнулся вверх. Послышался треск разбитого пистона. Запахло дымком.

— Есть у парня силенка, — послышалось из толпы.

Серегина рублевка не пропала даром. Пять раз бил он по фашистской голове, и пять раз стреляло на конце планки. Пять раз ахала толпа.

— Вы так у меня все боеприпасы израсходуете, — пошутил аттракционщик.

— Ну, как? — спросил Серега у Светланы, снова беря ее под руку. Ведь для нее одной старался он сегодня. Ей одной хотел доказать, что никакие поклонники ему не страшны.

— Вы сильный, — похвалила его девушка.

Серега только хмыкнул и подумал: «Посмотрела бы ты, как я уголь в шахте рубаю».

Светлана жила недалеко от парка, и Серега пожалел, что так быстро они дошли до ее дома. Даже поговорить толком не успели. Прощаясь у калитки, Серега долго не хотел отпускать руку Светланы и даже попытался поцеловать девушку.

— Артисты, наверно, все такие? — обиделась Светлана и вырвала пальцы из горячей Серегиной руки.

— Какие? — удивился он.

— Нахальные.

Серега хотел возразить, но было уже поздно. Девушка скользнула в темный двор и захлопнула за собой калитку.

— Подождите, Светлана! — крикнул Серега и рванулся за ней.

Калитка была заперта.

— Светлана, — уже тише позвал Криница.

— Ну, что? — спросила она через щелку.

— Вы на меня обиделись?

— Немного.

— Давайте постоим еще.

— Уже поздно.

— Где же мы встретимся завтра?

Светлана молчала.

— Вы слышите?

— Слышу.

— Почему же не отвечаете?

Светлане впервые назначали свидание, и она не знала, что ответить.

— Вы слышите? — снова спросил Серега.

— Не знаю, — ответила девушка.

— Давайте встретимся на старом месте, — горячо предложил Серега.

— Хорошо.

— В семь часов вечера.

— Хорошо.

— Спокойной ночи!

— Спокойной ночи.

Серега долго еще стоял у калитки. Он слышал, как легонько простучали во дворе каблучки босоножек, как скрипнула дверь в доме, как чей-то голос спросил:

— Почему так поздно?

«Отец, наверно», — подумал Криница, закуривая папиросу.

«Спокойной ночи!» — звучали в его ушах последние слова Светланы. Какой у нее хороший, певучий голос! И вся она такая хорошая и светлая. Недаром назвали ее Светланой.

Нет, не будет сегодня у Сереги спокойной ночи. Ворочаться ему в постели, вспоминать серые глаза и полудетскую улыбку, маленькие руки с розовыми ноготками…

Стало стыдно за обман. Ну какой он, к чертям, артист! А Светлана поверила. Завтра обязательно надо сказать ей, что все это ерунда, что никакой он не артист, а простой горняк с шахты «Великан». Так-то будет лучше! Приняв это решение, Серега вынул из кармана карточку Переверзева и тут же порвал ее на мелкие кусочки. Прощай, товарищ Переверзев! Завтра — воскресенье. Отработав смену, пойдет Серега в парк, встретится со Светланой и скажет:

— Давайте знакомиться еще раз: Серега Криница — донецкий шахтер.

Серега рубил уголь и чувствовал, как во всем теле гудят молодые жилы. Пика отбойного молотка по самую шейку уходила в пласт, откалывала от него тяжелые глыбы угля. Черный резиновый шланг сильно дрожал на стойках, упруго извивался, как живой. Холодный сжатый воздух вовсю шел по нему, отчего отбойный молоток на месте соединения со шлангом покрылся легкой изморозью.

Смена подходила к концу. «Помоюсь, пообедаю и — в парк», — думал Криница и уже представлял, как встретится со Светланой, как расскажет о своем обмане. А может быть, пока не надо говорить об этом? Еще обидится и уйдет. Может быть, девушка согласилась прийти на свидание потому, что принимает его за артиста? От этой мысли становилось обидно.

Вдруг прекратилась подача воздуха. Отбойный молоток бессильно замер в руках.

— Что за чертовщина? — выругался Серега, освобождая застрявшую в пласте пику.

Из соседнего уступа спустился Мишка Яровой.

— Энергию, наверное, в компрессорной отключили, — проговорил он, поудобнее устраиваясь на стойке. — В честь воскресенья пораньше на-гора поднимемся.

Когда Серега с Яровым спустились в штрек, там уже было многолюдно. Шахтеры стряхивали с себя угольную пыль, громко переговаривались. Они еще не знали, что на поверхности их встретит страшное слово — «война». Они гомонили в штреке, а война уже стальной лавиной танков катилась по советской земле, сжигала созревающие хлеба.

Стиснув зубы, слушали шахтеры правительственное сообщение о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз. Безмолвной стеной стояли они под репродуктором.

Стихийно возник митинг. Не было на нем ни стола, накрытого красным сукном, ни трибуны, ни графина с водой. Гневом сверкали глаза людей, сжимались кулаки.

— Узнают проклятые фашисты, где раки зимуют! — выкрикивал Мишка Яровой. — Добровольцами пойдем! Почувствуют фашисты, как с шахтерами дело иметь!

— Составляй список! — первый поддержал Ярового Криница и невольно подумал о Светлане.

Первым в список добровольцев Яровой записал себя, а потом уж Серегу Криницу.