Пернатый змей

— Тут замешана женщина; девушка, которую Карлота привезла из Мехико, чтобы она выполняла обязанности портнихи и научила жен пеонов шить себе что-нибудь несложное. Она жила в маленькой комнатке в конце террасы, вон там, — Рамон показал на смотрящий на озеро конец террасы противоположного крыла, как раз напротив его комнаты, и крытый балкон. — Она спуталась с одним из пеонов, с Гильермо, он был у меня вроде помощника надсмотрщика. У Гильермо была жена и четверо детей, но он пришел ко мне за разрешением оставить семью и жениться на Маруке. Я сказал нет, велел оставаться с семьей. Маруку я отослал обратно в Мехико. Но она малость научена грамоте и вообразила, что ей все дозволено. Она передала сообщение Гильермо, и он сбежал к ней в Мехико, оставив жену и четверых детей здесь. Тогда его жена ушла жить к другому пеону, кузнецу, вдовцу, считавшемуся выгодной партией, порядочному человеку.

В один прекрасный день появился Гильермо и спросил, нельзя ли ему вернуться? Я ответил: только без Маруки. Он сказал, что Марука ему не нужна, а он хочет обратно. Жена была готова вернуться к нему вместе с детьми. Кузнец был не против. Я сказал, что он может вернуться, но своего места помощника надсмотрщика он лишился и придется ему снова стать пеоном, поденщиком.

И, казалось, он был доволен. Но потом приехала Марука и остановилась в Сайюле, делая вид, что зарабатывает на жизнь портнихой. У нее был знакомый — священник, и она снова связалась с Гильермо.

Видно, Рыцари Кортеса пообещали крупную награду тому, кто принесет им мой скальп; тайно, разумеется. Девица связалась с Гильермо, Гильермо связался с теми двумя пеонами, одним из Сан-Пабло и другим из Ауахихика, кто-то нашел остальных.

Спальня девицы была там, на террасе, недалеко от лестницы на крышу. Окно в спальне расположено высоко, забрано решеткой и выходит на деревья. Снаружи там растет высокий лавр. Видимо, девица, когда занимала спальню, взобралась на стол и расшатала решетку, так что Гильермо, прыгнув с ветки лавра, — очень рискованное дело, но Гильермо был способен на такое, — мог уцепиться за подоконник и проникнуть в комнату.

Вероятно, он и двое других намеревались снять с меня скальп и разграбить дом, пока не появятся остальные. И вот первый из них, человек, которого я убил, взобрался на дерево, отодвинул длинным шестом решетку и таким образом проник в комнату, а там по лестнице — на крышу.

Мартин, мой слуга, который ждал на другой лестнице, готовый встретить их, если они попытаются выбить железную дверь, услышал звон оконного стекла и бросился на звук, когда второй бандит — тот, которого вы застрелили, — сидел, сжавшись, на подоконнике, собираясь прыгнуть в комнату. Окно было очень маленькое и располагалось высоко от пола.

Не успел Мартин среагировать, как человек прыгнул на него сверху и дважды ударил его мачете. Потом взял нож Мартина, поднялся по лестнице, и тут вы выстрелили ему в голову.

Мартин, лежа на полу, увидел, как в окне появились руки третьего бандита. А потом и лицо — это был Гильермо. Мартин поднялся и ударил по рукам тяжелым мачете, и Гильермо упал на камни под стеной.

Когда я спустился вниз, то нашел Мартина, лежавшего у дверей той комнаты. Он сказал: «Они проникли здесь, господин. Гильермо был с ними заодно».

Гильермо сломал бедро, упав на камни, и солдаты нашли его. Он во всем повинился и просил моего прощения. Сейчас он в тюремной больнице.

— А Марука? — спросила Кэт.

— Ее схватили тоже.

— Всегда обнаружишь предателя среди своих, — мрачно сказала Кэт.

— Будем надеяться, что мы обнаружим среди нас и Катерину, — сказал Рамон.

— Но вы будете продолжать — с этим вашим Кецалькоатлем?

— Как я могу остановиться? Теперь это дело моей жизни. Почему вы не присоединитесь к нам? Почему не поможете мне?

— Как?

— Вы поймете. Скоро снова услышите бой барабанов. Скоро наступит первый день Кецалькоатля. Скоро поймете. Потом появится Сиприано — в красном серапе, и Уицилопочтли займет место на мексиканском Олимпе рядом с Кецалькоатлем. Тогда мне нужна будет богиня.

— Неужели дон Сиприано будет богом Уицилопочтли? — опешила Кэт.

— Первым человеком Уицилопочтли, как я — Первый человек Кецалькоатля.

— Это правда? — спросила Кэт Сиприано. — Этим ужасным Уицилопочтли?

— Да, сеньора! — ответил Сиприано с легкой надменной улыбкой, тайный дикарь сбросил маску.

— Не древним Уицилопочтли, а новым, — сказал Рамон. — И тогда должна будет появиться богиня. Почему бы вам не стать ею — Первой женщиной… скажем, Ицпапалотль, просто ради звучного имени?

— Я? — воскликнула Кэт. — Никогда! Да я умру со стыда.