Перо Адалин

– Решил проверить, когда ты меня заметишь, – бросил рыцарь, борясь с желанием сделать шаг назад. Клер с некоторых пор вызывала у него желание либо держать дистанцию, либо сократить ее до нуля, и Леверну все труднее становилось балансировать посередине. – Ты невнимательна до жути. Следуй за тобой хоть когорта охотников, ты не заметишь.

– Неправда, – чисто из упрямства не согласилась Клер, потерев еще раз лоб запястьем. – Ты просто слишком тихий, Одуванчик.

– Ох, только не это. – Схватившись от притворной боли за сердце, Леверн изобразил муку на лице. – Мне больно от одного этого слова.

– Врун. – Откусив от злополучного яблока, девушка неспешно двинулась вглубь сада, вынуждая Леверна пойти за ней.

Леверн шагал в ногу с подругой и никак не мог отогнать мысль, которая пришла к нему еще во время ужина. Рыцарь обогнал Клер и встал перед ней.

– Я вот о чем подумал: когда все закончится, нам обязательно нужно навестить матушку.

Клер от неожиданности выронила яблоко. Ее друг, будучи непривычно серьезным, озвучил отличную идею. Бросив расстроенный взгляд на оброненный плод, она спрятала руки за спиной и заметила:

– Замечательная идея. Мы не видели ее уже так давно… и я догадываюсь, с чего вдруг у тебя такие мысли. Тебя задело то, что сказал Винсент? О том, что дети должны всегда возвращаться?

Повисшее молчание ее не удивило. Клер, желая как можно яснее донести мысль до друга, дотронулась ладонью до его руки. Не скрылось от ее внимания и то, как вздрогнул названный брат.

– Ты чувствуешь себя виноватым, что долго не помогал матери? Признаюсь, я тоже. Но, Леверн, не кажется ли тебе, что этим рвением ты скорее хочешь избавиться от вины, ведь очень давно не посещал свой настоящий дом? Я знаю, ты клялся, что не переступишь порог его дома еще раз, но все же…

– Ты не права, – перебил рыцарь Клер, сжимая ее руку. – Все, чего я хочу – это навестить свою настоящую мать. Это все, – он сделал акцент на последнем слове, – что мне нужно. Как подумаю, сколько еды наготовит матушка, когда мы вернемся! Это будет настоящий праздник! Эх, хоть бросай все прямо сейчас да поезжай к ней.

Его улыбка выглядела натянутой, но Клер не хотела лезть ему в душу, когда он так старается избежать расспросов. Желая скрыть разочарование, она улыбнулась и повернулась к Леверну спиной.

– Пойдем! – Потащив друга за руку к выходу из сада, она добавила: – Боюсь, мы слишком далеко забрели, если нас даже по голосам не нашли.

* * *

Адалин ничуть не жалела, что оторвалась от Альваха. Немой юноша долго не хотел покидать принцессу, и только прямая просьба позволить ей спрятаться самой заставила его уступить. Примерно три развилки назад она разминулась с Алем и уже поняла, что потерялась. Но ни страха, ни паники принцесса не ощущала и шла наугад. Адалин пыталась распробовать на вкус неожиданное новшество – ее путь целиком зависит от нее самой. Повернуть налево за большой раскидистой яблоней или обойти справа, запомнив как ориентир сломанное дерево? Выбор, словно новая загадка, занимал воображение. Хотелось смеяться в голос, заливисто, до боли в животе. Почему бы не следовать своим желаниям? Она далеко от тех, кто напомнит о запретах, и узы, с рождения удерживающие ее, как никогда слабы. Адалин рассмеялась, вслушиваясь в собственный голос. На глазах выступили слезы, и заболевший от смеха живот все же заставил сойти на нет беспочвенную радость. Принцесса замолчала. Именно сейчас Ада начала ощущать жизнь наиболее цельной.

Услышав треск веток, принцесса что есть мочи побежала, не беспокоясь о шуме, только бы скрыться от преследователя. Это мог быть не Винсент, но Ада отчаянно жаждала продлить миг беспечности, что накрыл ее с головой. Ноги, в которых усталость пропала еще в самом начале игры, вывели ее к концу сада. За забором, который лишь условно обозначал границу владений приютившей их старушки, открывался вид на бескрайние степи.

Мысль, такая захватывающая и дикая, осветила разум и будто пульсировала: «Что, если просто взять и убежать?»

Простор ничем не примечательных земель таил в себе неизведанные возможности, и, когда Адалин размышляла о них, у нее сильнее билось сердце. Что ей стоит уйти? Вот сейчас переступить через невысокий плетеный забор и броситься наутек? Бежать налево, направо, прямо – выбор, прекрасный в своем разнообразии, предоставлен только ей, и только она решает, как поступить. Ее королевство, такое большое и разное, с десятками больших и маленьких городов, тысячи домов, где она может остановиться, – все это там, за горизонтом. Ждет. Рука, потянувшаяся к неведомому, замерла. Серебряные когти, блеснувшие в закатных лучах, разом перечеркнули всякие надежды.

«Мой якорь. Свидетель оплаты, проводник жизни. Моя реликвия, серебряные когти. Мое королевство. В нем не будет покоя, если я нарушу цепь жертвоприношений».