Перо Адалин

После завтрака, который из-за количества людей на каждом привале превращался в маленькое пиршество на целый час, лагерь, наполненный привычным гулом, зажил своей жизнью: кухарки, будто спицы в бесконечном колесе «завтрак – обед – ужин», готовились к вечерней трапезе; охрана вокруг палаток периодически сменялась, и короткие доклады, получаемые Феликсом, не отличались друг от друга – гонцов из Мурусвальда, без которых они не могли двигаться дальше, на горизонте не было видно. Дорога между Халцеоном и ближайшим поселением, находившимся в десятках километров от их стоянки, была пустынной. В овраге протекала бурная река, и доступ к ней был ограничен, а потому по крутым склонам за пресной водой спускались только крепкие парни, которые были в состоянии проделывать такой путь по нескольку раз в день.

* * *

Евандер заметил фигуру Феликса, почти черную в лучах уставшего солнца. Командир всматривался в даль, и в его позе чувствовалась такая напряженность, словно старый воин готов был в любую секунду вступить в бой. Евандер слышал много историй про Феликса, среди которых сложно было выделить одну.

Имя рыцаря, снискавшего славу еще в юные годы, было на слуху у всего королевства не одно десятилетие. Король Антоний, еще до женитьбы на прекрасной леди Ровене, страстно любил путешествовать. Молодой правитель лично объехал все королевство от Южных и до Северных ворот. Он видел начало могучей реки и озеро, которым она кончалась. Как-то монарх даже намеревался покорить пустыню, и только усилиями совета удалось отговорить его от безумной затеи. Феликс, впрочем как и Силиус, всегда сопровождал короля Антония в его странствиях и знал его лучше, чем леди Ровена, покорно ожидающая жениха в стенах замка. Знал Феликс и о мучениях юного монарха – мысли его разрывала скорбь о старшем брате. Принцу Кадмосу достались когти, Антонию же – корона. Нынешний монарх был всего на два года младше Кадмоса и не смог смириться со смертью брата.

Горечь и злость с годами скапливались в горячем сердце наследника трона, настаиваясь подобно яду. Потеря любимого брата, скорая кончина отца от невыносимой тоски, раннее восшествие на престол, смерть любимой жены – все это оставило отпечаток на характере правителя. Теперь его ожидала еще и потеря единственной дочери. Феликс был преданной тенью своего правителя и долгое время наблюдал за муками друга. Только наблюдал, пусть и не мог помочь, когда Антоний, заходясь в приступах бессилия и тоски, в очередной раз громил кабинет. Но в конце концов старый рыцарь устал наблюдать. Он жаждал действий.

Наконец вдали показались едва различимые в темноте быстро приближающиеся фигуры, в которых зоркий глаз рыцаря признал гонцов. Мужчина еле заметно улыбнулся – изнурительное ожидание завершилось.

* * *

На дворе стояла поздняя ночь, а Феликс и Силиус совещались уже несколько часов, и их палатка, охраняемая не хуже шатра принцессы, выделялась ярким пятном в спящем лагере. Евандер, затаившись в темноте, вглядывался в тени людей. Страж мельком успел разглядеть двух мужчин, которые прибыли в лагерь, и отметил, что на их плащах, покрытых пылью, красовался герб Мурусвальда. Евандера, как он и ожидал, к палатке и близко не подпустили. Силиус ясно дал понять, что приоритетом для неопытного стража должна являться принцесса, а в остальном его нос может никуда не соваться. Евандер чувствовал, что подслушай он разговор командиров, то ситуация стала бы для него намного яснее, но никак не мог найти способ осуществить желаемое. Проклиная рыцарей, что вели неведомую ему игру, он нехотя поплелся к шатру своей подопечной.

Алерайо стремительно опустился на его плечо, заставив стража ощутить себя жертвой в когтях хищной птицы. В этот раз орел прилетел не с пустыми лапами. Осторожно оглянувшись, Евандер дрожащими руками отвязал свиток.

Письмо друга было лаконичным. Евандер дочитал до конца, и предчувствие опасности, с которым он жил, пока ожидал ответа, оправдалось – Винсент и его отряд находились гораздо дальше. Настоящая принцесса отставала по меньшей мере на сутки пути, и расстояние между отрядами грозило увеличиться. Винсент просил Евандера любым способом задержать процессию, ведь им нужно приехать в Мурусвальд первыми. Город окружает непроходимая местность, и единственная возможность добраться до храма – пройти через правый берег Мурусвальда.

Евандер понимал, что если Винсент не успеет попасть в город первым и обогнать их процессию, то будет вынужден плестись за ними вдоль всей горной дороги до долины, а от нее до храма оставалось совсем немного. Не говоря уже о риске столкнуться в городе лицом к лицу с рыцарями Феликсом и Силиусом.