Перо архангела

Вернувшись наверх, девушки снова уютно расположились в глубоких и мягких креслах возле дышащего жаром камина. Немного взволнованная и раскрасневшаяся Софья снова подошла к окну. Слегка отодвинув тяжёлую портьеру, она расстегнула изящную верхнюю пуговку своего тёмно-синего платья. Заметив, что от жары в комнате запотели окна, не оборачиваясь, указательным пальцем на стекле Софи написала имя возлюбленного: «АЛЕКС», а затем, покраснев ещё больше, быстро стёрла написанное…

Сделав вид, что ничего не заметила, Анна решила нарушить тишину, пока вздыхающая и опустившая глаза Соня возвращалась к камину:

– Через несколько часов вернётся отец, и я постараюсь переговорить с ним. Он наверняка лучше нас сможет найти решение твоего вопроса.

– А можно мне с вами посидеть, погреться? – высунувшись на полтуловища из своей комнаты, спросила Милка, пряча намазанный йодом палец.

– Конечно! Мы как раз разговариваем об очень интересном, что тебя может увлечь… – сообщила Анна, заговорщицки посмотрев на свою подругу.

– Аня! – удивлённо сказала Софья.

– Не волнуйся, всё хорошо! Мы должны вовлекать её в наши девичьи беседы, иначе эта «творческая личность» так и останется дикаркой. Эти занятия естественными науками могут завладеть всем её временем и естеством, и тогда будет поздно! А она же девочка! Знаешь, так порой не хватает мамы или хотя бы гувернантки.

– Ну, и о чём мы поговорим? – с любопытством спросила Милка, весело запрыгнув на софу.

– Во-первых, не скачи! Ты уже довольно взрослая девочка, и пора бы становиться женственнее и сдержаннее, – спокойно заметила Анна.

– Ну, пардон муа (простите – французский)! Женственнее?! Я же ещё не окончила гимназию и вряд ли теперь смогу, нашу Александринку, к моему счастью, закрыли! Всё! Конец учёбе, прощайте, великая вредина мадам Фике! А в «смольных институтах» обучаться мне не довелось и вряд ли теперь доведётся… О майн готт, неужто мне выпала судьба остаться неучем?! – картинно с напускной горечью воскликнула Милка.

– Если бы тебе довелось поучиться в Смольном, ты бы не была такой… – сказала Софья.

– А какой такой? Что такого есть в «смолянках», чего нет у меня или, к примеру, у вас? Всё одно и то же – ноги, руки, ну, может быть, голова не у всех на месте или, может, у кого-то из них вместо сердца кремень? Так интересно было бы увидеть. Я бы посмотрела! – пытаясь пошутить, тараторила без умолку девочка-подросток.

– Зря ты так! Старайся поумерить свой юношеский максимализм, – посоветовала Анна, намекая на Милкин переходный возраст и жажду спорить на любые темы. – Не забывай о правилах хорошего тона!

– Мы с твоей сестрой, конечно, не «смолянки», но, если тебе интересно, я могу кое-что рассказать о жизни выпускниц Смольного института благородных девиц. Кое-какие интересные истории я помню, мне бабушка рассказывала.

– И что же она рассказывала? Я вот однажды от наших знакомых слышала, что «смолянки» – прекрасно образованные девушки из старинных родов. И все как есть – сущие нимфы и украшение балов! – Милка подскочила и, размахивая руками, начала изображать танцующую балерину…

– Ах, если бы это было самым главным! Балы – это то, что было на виду. Бабушка рассказывала, что воспитанницы с девяти лет жили совершенно в спартанских условиях. Представь себе, что ты все годы учёбы живёшь в изоляции от общества в огромной, холодной, как погреб, общей спальне, уставленной многочисленными кроватями. И у тебя из личных вещей абсолютно ничего нет! Одежда, обувь, книги… – всё казённое! Домой тебя отпускают только три раза в год: на летние, пасхальные и рождественские каникулы. Режим, распорядок и дисциплина – вот такой была жизнь в Смольном институте благородных девиц. Нам с твоей сестрой повезло, нас в гимназии не так мучили и ограничивали, как в Смольном. Нам, слава богу, не приходилось собирать крошки со стола, чтобы совсем не умереть с голоду…

– А их что же, голодом морили? – удивилась неугомонная Милка.

– Бывало и такое, что ограничивали в рационе, особенно в дни церковных постов, – ответила Софья.

– Кошмар! Уж лучше домашнее обучение! – сказала девочка.

– Однако «смолянки» – цвет высшего общества в Российской империи, прекрасно воспитанные, обладающие хорошими манерами, образованные девушки, из которых получались не только замечательные жёны и будущие матери. Сама императрица выбирала себе фрейлин из числа лучших выпускниц Смольного института! А это была мечта каждой высокородной девушки тех лет – стать придворной фрейлиной и из рук государыни получить тот самый знаменитый шифр фрейлины императрицы, настоящее сокровище, усыпанное бриллиантами.

– Насколько я знаю, у них были совершенно ограниченные возможности устроить свою личную жизнь, – подключилась к разговору Анна, – замуж они выходили не столько по любви, сколько по воле императора или императрицы.