Перо феникса

Когда Пандора пришла в магазин в первый раз, все животные попрятались по своим клеткам и затаились, дрожа от страха. Только воинственный хомяк Джерри совершенно не испугался колдуньи и злой темной силы, которой как будто сочились все ее поры. Но сейчас все обитатели магазина прильнули к прутьям клеток и, кажется, не собирались дрожать и прятаться. Хотя было видно, что им очень страшно.

«Мы защитим тебя, Лотти!» – пропищал Фред. Они с Персиком связали хвосты, чтобы все время держаться вместе, и Лотти заметила, что связаны они не просто так, а через прутик решетки. Они не смогли бы убежать, даже если бы захотели.

«Спасибо!» – шепнула Лотти мышатам и повернулась обратно к папе, стоящему перед Пандорой и готовому к бою.

Внезапно Пандора стремительно крутанулась на месте, и ее белые волосы хлестнули папу по лицу. Он отшатнулся, закашлявшись, словно ему в лицо выпустили ядовитый газ. Потом вытер губы рукой, и на руке осталось красное смазанное пятно. Лотти ахнула, глядя на тоненькую струйку крови, стекающую по его подбородку.

Но папа ударил в ответ. Ударил, застыв неподвижно, даже закрыв глаза. Он как будто не сделал вообще ничего, но Лотти почувствовала его силу – невидимый сгусток разящей магии, нацеленный на Пандору.

Пандора покачнулась. Темно-красные пятна у нее на щеках сделались еще темнее, ее белоснежные волосы потускнели, утратив изрядную часть своего жутковатого блеска. Но она быстро пришла в себя, и ее взгляд вновь стал жестким, надменным и гордым.

Папа открыл глаза. Теперь они с Пандорой снова смотрели друг на друга в упор, но пока выжидали.

Лотти заметила, как тяжело дышит папа.

Софи тоже это заметила.

«Он потратил немало сил. Они с Пандорой почти равны», – пробормотала она.

«Он сможет с ней справиться?» – спросила Лотти.

«Не знаю, Лотти».

Пандора ударила снова, и все повторилось. И еще раз, и еще. Все пространство беззвучно звенело, заряженное магической энергией, и как будто искрило незримыми вспышками света. Пандора всегда била первой, папа – только в ответ. Они оба теряли силы. Лотти видела, как папа дрожит, словно в ознобе.

– Смотрите, я стал еще розовее, – раздался с верхней полки довольный писк Фреда. Да, так и было. Магия, густо разлитая в воздухе, не могла не подействовать на волшебных животных. Они вбирали в себя эту магию, и она заряжала их новой энергией. Шерсть Софи стала блестящей и гладкой, ее глаза засверкали. «Мы так и будем стоять и смотреть? – спросила она, ерзая на руках у Лотти. – Когда мы уже пойдем драться? Теперь я смогу искусать эту Пандору как нечего делать. Я себя чувствую magnifique[5]».

Лотти так и не поняла, что заставило Пандору отвлечься от битвы с папой и обернуться к ней: то ли колдунья услышала громкие мысли Софи, то ли она собиралась так сделать с самого начала, но ждала подходящего случая. Как бы там ни было, свой следующий удар Пандора направила прямо на Лотти.

Мир обрушился вокруг Лотти – и не осталось вообще ничего. Ни Софи, ни магии, ни семьи. Уцелело лишь крошечное, беспомощное, потерянное существо, которое даже не знало, кто оно и зачем.

Это крошечное существо, раньше бывшее Лотти, слепо металось в густой пустоте и отчаянно искало что-то, чему не знало названия.

И вот наконец в пустоте обозначилась шерсть.

Мягкая шерсть обернулась вокруг нее, излучая тепло и любовь.

Лотти вспомнила, что она – Лотти.

Она снова стала собой.

Лотти открыла глаза, тут же прищурилась от яркого света, на который было больно смотреть, и чуть не расплакалась от облегчения.

Она сумела вернуться!

Оказалось, что Лотти лежит на полу, Софи стоит у нее на груди, а все остальные животные прижимаются к ней со всех сторон, отдавая ей свою магию, которая рассеяла черные чары Пандоры.

– Животных ты не приняла в расчет, да? – сказал Лоттин папа Пандоре, его голос был хриплым и заметно дрожал. – Они любят Лотти и не дадут ее в обиду. А тебя кто-нибудь любит, Пандора? – Тут ему пришлось замолчать, потому что Пандора в ярости набросилась на него.

– Папа! – закричала Лотти и попыталась встать на ноги.

Но Гораций успел раньше. Издав пронзительный боевой клич, он сорвался с жердочки у окна, с налета вцепился когтями Пандоре в волосы и принялся бить ее по голове своим загнутым острым клювом.

Пандора завыла, как раненый зверь, и попыталась схватить Горация. Ее пальцы искрили холодной серебристой магией.

Гораций взорвался. Другого слова здесь не подберешь. Это было похоже на финальную вспышку его огненного перерождения, но сейчас все закончилось в одну секунду – и только пепел осыпался на Пандору, как серый снег, отчего ее волосы и лицо тоже сделались серыми и болезненно тусклыми.

– Гораций, нет! – прошептала Лотти. Она не могла, не хотела поверить, что его больше нет.

– Лотти! – крикнула Софи. – Смотри!

Лотти наблюдала за Пандорой, пытающейся вытряхнуть из волос серую пыль, и не видела, как ее папа встал у окна, где висела любимая жердочка Горация. Он сжимал в кулаке горстку пепла, а потом разжал кулак, и пепел просыпался сквозь его пальцы. Все это время папа смотрел на Пандору, и его взгляд был тяжелым, как камень.