Перо ковыля

Редактор Т. И. Баскакова

От автора

Степь средней полосы России — не только ровное, как стол, плоскоместье. Это и широкие лога, балки, яры и яруги с байрачными лесочками, долины спокойных рек и речушек, маленькие верховые болотца и просто сырые западины, овраги и пески. Больших целинных пространств в Черноземье не осталось: давным-давно превратились они в поля. Но кое-что уцелело, заповедано и охраняется как памятники природы. И хотя с одного края любого из этих участков можно окликнуть человека на другой стороне, они не потеряли права называться степью: Хреновская степь, Краснянская степь, Хрипунская степь...

Величие степного простора в полной мере воспринимается не с высоты птичьего полета, а с земли: с невысокого взгорка или оплывшего кургана, когда в зыбком мареве исчезает четкость горизонта и разливаются около него призрачные озера, до которых не дойти, не долететь, когда единственный земной звук в необъятном просторе — песня одинокого, затерявшегося в белесоватом, безоблачном небе жаворонка, когда напоен горячий воздух терпкими ароматами чабреца и полыни, когда смотришь на парящего орла снизу, а не сверху. Вот тогда степь действительно степь, и хочется от полноты чувств петь или скакать на коне, слушая стук копыт да тугой свист ветра.

Все сильнее закрывается степной горизонт полезащитными лесополосами. И воды в степи стало больше, потому что почти в каждой балке пруды и прудики. Прежде однообразный ландшафт стал пестрым: чистые пары, розовые квадраты цветущего эспарцета, зеленые ковры озими, ровное жнивье с золотыми ворохами соломы, яркие плантации свеклы, волнующийся простор пшеничных полей.

Мало осталось здесь коренных степняков. Никогда не придут сюда стада горбоносых антилоп — сайгаков, не появятся лисички-корсаки. Настоящая степная жизнь удержалась лишь по самым неудобным местам и заповедным уголкам и укрепляется при поддержке человека. Возвращаются на прежние местообитания сурки-байбаки, а следом за ними и земляные утки огари. Парят над Хреновской степью орлы-могильники, ночами ухают вблизи глухих оврагов филины и плачут в песках отшельницы-авдотки. Скачут по обочинам дорог тушканчики, пасутся на полях сторожкие дрофы, токуют стрепеты и цветут степные травы.

Пробуждение

С осени много зеленой травы оставалось по косогорчикам, балочкам, пустырям и другим неудобным местам, но продолжительное бесснежье с морозами и ветрами превратило ее к весне в тусклую, одноцветную ветошь. Однако травяная жизнь не прекратилась, и едва солнце успело убрать тонкий слой пропыленного снега, как чистенькими звездочками зажелтели на этой ветоши цветочки гусиного лука, стали пробиваться розоватые шильца ростков других трав. Грачи на такой серости, конечно, за версту видны, а жаворонок рядом опустится — и не увидишь его: до того неразличимы цвет птичьего пера и цвет жухлой, прошлогодней травы. И не только жаворонка, куропатку в двух шагах не заметишь. Первый суслик, проснувшийся раньше своих соседей, тоже словно слился с местом. Только светлый крап по сероватой шерстке да искорка от весеннего луча в агатовом глазу немного выдают зверька.

Закрылся суслик в своей норе чуть ли не в середине прошлого лета. Сделал в подземелье гнездо, забил изнутри ход норы земляной пробкой и заснул на полгода. Наверху шли холодные осенние дожди, трещал мороз, чередовались метели с оттепелями, оттаивала и снова замерзала почва, но до его глубокой обители не доходило ни отзвука налетавшего ненастья. Такая спячка позволяет зверьку без запасов до свежей травки дотянуть, от болезней избавляет, да и от врагов тоже.

К концу зимы холод глубже пробрался в незащищенную снегом землю, и, может быть, это он разбудил суслика до прихода настоящей весны. Пришлось тому еще сколько-то несчитанных дней ждать, пока решился открыть нору. То ли ему от холода невмочь стало, то ли, подкопавшись к поверхности, почувствовал теплую сырость освобожденной от мороза земли, но не мог дотерпеть он последних часов: выцарапал, выгрыз выход на поверхность. А прежний, летний, остался забитым земляной пробкой. И образовалась на том месте, где выгрыз суслик выход, норка, такая аккуратная, такая круглая, будто высверленная, только тоненькие корешки по стенкам мочалятся. И ни комочка, ни крошки земли рядом, словно вбили острую, гладкую палку, толщиной с черенок лопаты, и, не раскачивая, резко выдернули. Такую норку не увидишь издали, она как колодец без сруба. Весь грунт из нее хозяин затолкал где-то внизу в свободный отнорок или в остаток летнего хода. Так выходит весной каждый суслик, и называется вертикальная норка без выброса земли веснянкой.