Пером по шапкам. Книга первая

По-другому сложилась судьба Корнея Чуковского, чей музей мы посетили в первую очередь. Этот музей уникален во многих отношениях, как уникален и сам писатель, который был и прекрасным переводчиком, и замечательным литературоведом, открывшим новые страницы биографий и творчества Некрасова, Блока, Маяковского, Чехова, Достоевского, проявил себя и тонким критиком, умевшим почти в любом произведении начинающего писателя найти ту самую изюминку, из-за которой автора можно назвать писателем, и публицистом, с чего собственно начинал свою творческую биографию, будучи журналистом, но в первую очередь Чуковский, конечно, является для большинства почитателей детским писателем, что и он доказал всей своей жизнью, не только сказками и стихами для детей, но и созданием здесь же в Переделкино детской библиотеки, организацией бесконечных встреч с детьми, весёлых костров, зажигательных мероприятий с участием самих детей. И никого не удивляет возле дома писателя-сказочника придуманное им огромное башмачное дерево с разнообразной детской обувью, свисающей со всех веток, словно эти туфельки и башмачки сами выросли и просятся на ноги. Не удивляет плакат, подготовленный к празднику «Здравствуй, лето!», на котором изображена семья крокодилов, сидящая за столом и закусывающая калошами. Разумеется, на ум сразу приходит умильное обращение Чуковского крокодила по телефону: «Мой милый, хороший, пришли мне калоши, и мне, и жене, и Тотоше… Ах, те, что ты выслал на прошлой неделе, мы давно уже съели». Здесь в музее всё кажется органичным и естественным.

Всю жизнь к Чуковскому шли и взрослые и дети. Первые за советом, вторые за радостью общения с весёлым умным писателем.

Здесь в Переделкино есть и картинная галерея Евгения Евтушенко. Когда-то я писал о его поэзии «шаг вперёд живёт в народе». Мне нравилось многое из его творений, любил «Братскую ГЭС», «Азбуку революции», и иногда цитирую своим студентам строки Евгения Евтушенко, которые он написал в далёком 1961 году в стихах «В погоне за дешёвой популярностью», а в постперестроечное время убрал из новых сборников: «Выходит, я за коммунизм борюсь в погоне за дешёвой популярностью. Выходит, я с его врагами бьюсь в погоне за дешёвой популярностью». В те годы ему ещё не было тридцати лет, он считал, что борется за коммунизм, а я выучил эти стихи наизусть.

В этот наш приезд нам не довелось посетить музей Булата Окуджавы. А мне хотелось бы это сделать. Как-то давно в Ялте мы с моей соратницей по комсомолу Аней Калицевой пришли в Дом творчества специально, чтобы пригласить отдыхавшего там Булата Окуджаву на встречу с комсомольцами Ялты. Булат Шавлович любезно встретил нас, сообщил, что, к сожалению, из-за большой занятости не сможет побывать на встрече с молодёжью, но, раз уж мы пришли, то попросил свою супругу записать наши домашние адреса, чтобы прислать по ним из Москвы свои сборники песен. Мы сначала отказывались, но потом всё же уступили настойчивой просьбе любимого барда. Книг его мы, правда, так и не получили, но любить его песни не перестали.

Убеждён, что немало желающих познакомиться в Переделкино с домами некогда шумевших в стране поэтов А. Вознесенского, Е. Евтушенко, Б. Окуджавы, Г. Поженяна, с которыми меня так или иначе сводила судьба, но чаще всего, наверное, приходили и приходят к Чуковскому. В его бывшем гараже, где теперь нет никакого автомобиля, сделали нечто вроде конференц-зала. В нём, по меньшей мере, раз в неделю собираются литераторы на свои писательские посиделки. В этот раз мы сначала уселись возле башмачного дерева у небольшого столика и начали читать друг другу свои стихи. Это входило в программу и являлось чуть ли не основной его частью. Главной оказалась завершающая встреча в гостиной гаража.

На свежем воздухе при благоприятной погоде (дождь пошёл к вечеру, когда мы очутились под крышей) писатели читали свои произведения, не соревнуясь, кто наизусть, кто по книге или заранее прихваченной с собой рукописи. Читали стихи, поэмы, пародии, юморески. Кто-то иногда брал на себя роль диспетчера, предлагая выступить тому или иному по кругу, кто-то кратко комментировал услышанное, изредка звучало нечто вроде аплодисментов. Словом, все чувствовали себя легко, свободно, раскованно, а потому стихи лились как бы сами собой.

За всю историю Переделкино, в котором творила не одна сотня писателей, подобных писательских встреч в разных домах по различным поводам бывало великое множество. Тысячи раз на этих малых или больших собраниях коллег по перу читались новые работы: поэмы, баллады, песни и романсы, главы из ещё не опубликованных книг. Мнения друзей, коллег, братьев по духу, что это как не школа творчества, из которой выходили все жители и гости литературного посёлка? Вот почему я назвал его alma mater российской литературы. Здесь все питались духовностью, вынося её на страницы публикаций, расходившихся по всему миру.