Перпендикулярный мир

Константинов обернулся в другую сторону и упал, поскользнувшись на корке от банана, которую выплюнул ему под ноги молодой пьяный моряк. Приподнявшись с земли, Константинов увидел две фигуры в длинных пальто, которые не имели что курить.

— Извините, я не курю.

— Мы тоже не курим. Это только наш повод с вами заговорить. Как ваша фамилия?

— Константинов, а в чем дело?

— Мы ищем одного человека, но он находится под другой фамилией.

— Под какой фамилией?

— Говорить правду нам бы не хотелось, а обманывать вас нет смысла. Поэтому мы вам ничего не скажем, а просто поблагодарим вас за то, что вы согласились дать нам консультацию.

— Мне кажется, я бы оказался полезным в ваших поисках. Меня зовут Петр Григорьевич.

— Увы, Петр Григорьевич, ваша помощь для нас неуместна в этом малознакомом городе, где человека и так на каждом шагу подстерегает опасность.

— Постойте! — воскликнул Петр Григорьевич, когда братья скрылись за углом. — Постойте! Я ваш сердечный друг.

На самом деле Константинову было просто нечего делать. Каждый из нас наверняка испытал на себе назойливость человека, подобного Константинову. Не всегда бывает просто отделаться от такого человека. Таким же точно образом человек, не подобный Константинову, а сам Константинов на этот раз пристал к братьям.

— Если вы уж так сильно хотите нам помочь, мы можем сказать фамилию человека, который нам необходим. Повиланов.

— Ах, Повиланов, — засмеялся Константинов. — Да я же его отлично знаю. Как, вы сказали, его фамилия?

— Повиланов.

— Да-да, я его отлично помню. Седовласый, с выразительными цветными глазами, лет на пять старше меня. Кстати, словесный портрет Повиланова, только что воспроизведенный мной, я уже однажды кому-то дал. Кому же я его дал? Не помню. Ну да ладно, черт с ним, с этим словесным портретом Повиланова. Вот его контора. Еще год назад он работал в ней.

Братья взволнованно переглянулись.

— А где он работает в настоящее время?

— Он умер.

Все трое посмотрели на окна конторы Повиланова, сквозь ставни которых пробивался свет. За конторой видна была пасека с многочисленными ульями. За пасекой начинались бескрайние непроходимые болота, где покойный Повиланов частенько любил стучать в гонг.

— Откуда вы знали Повиланова? — спросил Аким.

— Повиланов, Крупнер и я обычно ужинали втроем, — ответил Константинов.

Братья с Константиновым вытерли ноги о коврик и вошли в номер. Константинов устало плюхнулся на диван. Окна номера выходили во двор, и шума проезжавших машин не было слышно.

Помолчав из порядочности несколько минут, братья спросили:

— Как же нам быть, Петр Григорьевич?

— А?

— Вы что нас не слушаете, Петр Григорьевич?

— Нет, почему же, я вас очень внимательно слушаю.

— Раз уж вы пообещали нам помочь, так помогайте.

— Позвольте, ведь Повиланов умер. Чем я могу вам помочь? Да и не только я, никто вам теперь помочь не сможет. И почему, собственно говоря, вам нужен именно Повиланов. Может быть, я вам подойду? Или Крупнер? Повиланов, Крупнер и я обычно ужинали втроем.

— Мы уже от вас это слышали.

— Где?!

— На улице. Но ни Крупнер, ни вы нам не подходите, потому что вы не знаете того, что знал Повиланов.

— Что вы хотите этим сказать? Что я и Крупнер дураки? Я проучился шесть лет в балетной школе, — со слезами в глазах сказал Константинов, — работал парикмахером, кончил пищевой техникум, но такой обиды еще не слыхал.

С этими словами Константинов встал и вышел из номера!

— Нехорошо как-то вышло с Константиновым, — сказал Аким. — Я и не думал, что он такой обидчивый. Да, впрочем, ладно, бог с ним, пользы от него все равно мало.

Прихлебывая горячее какао, братья смотрели друг на друга, когда раздался стук в дверь.

— Вам письмо.

— Спасибо, — оживился Аким.

Письмо было от Феди. Федя спрашивал, как обстоят дела, увенчались ли успехом розыски Повиланова, достаточно ли у братьев денег. В конце письма он справлялся о здоровье братьев, писал, что ходит еще в теплом белье, потому что холодно и улицы запорошены снегом. В последних строках письма Федя передавал привет старшему брату от Наташи.

Старший брат прочел письмо и передал его младшему, а сам сел на диван и глубоко задумался. Немного погодя, он пересел к столу, взял карандаш и повертев его в руках, незаметно для себя написал:

Почесав себе колени,
Мечет икры перед сном
Белозубая Наташа,
Еле влазящая в плащ.
Просыпаясь, моет шею,
Наливает в таз воды,
Подметает пол, нагнувшись,
Носит мусор на доске.
Дайте мне Наташу эту
С запыленною доской,
С до колена волосами
И с ложбинкой на спине.

Утром братья отправились в институт, к профессору, под руководством которого работал Повиланов после ухода из конторы.

Прикрыв глаза, профессор тихо жевал яблоко и раскачивался на стуле. Рядом с ним на полу стоял ассистент с большим блокнотом в руках и записывал результаты.

— Здравствуйте, уважаемый профессор, — поздоровались братья.