Perpetuum mobile

Я жадно уставилась на нее. И вдруг меня одолело сомнение. Верна ли моя догадка, что гениальная и бесподобная Нина Вандерхузе – всего лишь новый облик моей давней знакомой? Ее ли это голос, или память подводит меня? Я выискивала и не находила в ней признаков возраста, кроме обычных для женщины не старше тридцати. Это – ты, Хайд?! Тогда почему не показываешь, что узнала меня? Смотришь равнодушно, с толикой отстраненности. Где твоя печаль при виде, как изменилась я за четырнадцать лет? Стареющая дама сорока семи годов. Без мужа, так сложилась жизнь и ничего не поправить. Когда не спешишь, по молодости и дурости, а потом прыгаешь на подножку уходящего поезда… Оказывается, что села не на тот; и твой поезд ушел без тебя. А Хайд – семьдесят восемь, но она никогда не будет выглядеть старше, чем сейчас. Мужей и любовников ее не сосчитать. Как не сосчитать ее денег и не измерить власти, распростершейся на половину Мира – явно, и на весь Мир – тайно.

Она правит Островом, а живет в Эгваль. Бросает в Мир приказы через глобальную Сеть, и электромагнитные волны со скоростью света доносят ее волю до подданных. А сама играет роль взбалмошной актерки, играющей роль Хозяйки, играющей роль… Я вспомнила свое изумление, когда во впервые явившейся на экранах молодой актерке, не веря глазам, опознала Хайд.

А сейчас у меня не поворачивался язык спросить: «Хайд… только честно… это в самом деле – ты?»

– Вы написали, миз Анита, что имеете некоторые сведения, интересные мне… Я вас слушаю.

Я наклонила голову, прячась от ее взгляда.

– Простите, миз Вандерхузе, что побеспокоила вас напрасно, и испортила вам вечер. Простите.

– Ничего. Поклонники бывают разные. Даже опасные и странные. Вы – всего лишь странная. Благодарю вас.

Ее прохладные пальцы вдруг нежно прошлись по моей щеке. Потом великая актриса повернулась ко мне спиной и зашагала прочь. Только каблучки застучали. Цок-цок…

Анита, утомленная тягостным рассказом, откинулась на спинку стула. Фома сидел, задумчиво подперев подбородок кулаком, и никак не выразил свое мнение. Астер скрестил руки на груди и напряженно размышлял. А Полина потянулась к Аните и коснулась ее щеки пальцами.

– Так было?

– Да… Да!

Полина вздохнула.

– Столько лет мучиться… и не знать.

– Не знать… чего?

– Есть тактильный вариант древнего невербального языка «джойлик». Ты твердила мысленно: «Это – ты, Хайд? Это – ты?» Она ответила тебе: «Да».

Анита спрятала лицо в ладонях и заплакала. Полина не успела сказать ни слова в утешение. Краска бросилась ей в лицо. Астер сидел не шелохнувшись, как нахохлившийся коршун.

А Фома Канопос улыбался. Насмешливо ли? Язвительно? Торжествующе? На его физиономии любое чувство отражалось в смягченном виде; казалось, даже в гневе этот человек не был бы страшен. Может потому Фома редко раздражался.

– Миз Ждан… А вы-то откуда знаете, что скандально знаменитая Нина Вандерхузе и Хозяйка Острова – один человек? Вы даже не ахнули. А удивляться – есть причина. Идут годы, десятилетия… А она – всегда молодая.

– А вы… откуда?.. – выдавила Полина.

Анита внезапно успокоилась, подняла голову и вперилась горячечным взглядом в Магистра.

Тот, нимало не смутившись, подобрал с тарелки остатки гарнира и отправил в рот. Неторопливо прожевал.

– Думал. Сопоставлял. В хозяйкины молодые годы… люди носились с нею, как дурни с писаной торбой. Ее прославляли. Слагали оды. Портретов только не было – она почему-то не любила своих изображений. Но один таки мемориальчик со статуей в натуральную величину соорудили. Хозяюшка строго-настрого запретила делать со скульптуры фото и даже зарисовки.

После полувека, нет… больше… благополучного царствования, все развалилось. Но памятник остался. Какое-то суеверие: мол, кто поднимет на него руку, долго не проживет. Но фотки, пожалуйста! Иные нынче времена, без дурацких запретов.

Я сфотографировал скульптуру в разных ракурсах и обработал изображения специальной программой. Той же программой провел сравнение с разнообразнейшими фото Нины Вандерхузе. Это – не просто две очень похожие женщины. Это – одна и та же женщина. Не только мордочка ее лица, все физические параметры совпадают до третьего знака. Разве что вес я не мог сравнить…

Фома коротко рассмеялся.

– Я… мы… тоже… умеем думать, к вашему сведению! – перешла в атаку Полина.

Магистр мягко улыбнулся.

– Вы, вдобавок, владеете тактильным джойликом – разговором через прикосновение. Могу ли я напомнить, миз Ждан, что секрет этой версии языка утрачен полвека назад? И научиться вам было не у кого…

Он встал. Крепкий, плотно сложенный, уверенный в себе.

– «О любви не говорить, ею заниматься надо!» – процитировал пошловатую пословицу. – Мир – на краю гибели. Я – простой человек, такой же, как все. Могу лишь беспомощно смотреть на надвигающийся апокалипсис. Сегодняшний день исполнен растерянности, непонимания, и глупой надежды, что все обойдется… Завтра мы проснемся и пробуждение будет ужасным. Так делайте же хоть что-нибудь!

– Почему мы?.. – хрипло каркнул Астер. – Откуда мы знаем, что делать?