Перплексус

Тупее вопроса нельзя было придумать. Парень не понимал, почему ему на ум пришла именно эта глупость и именно сейчас, когда думать надо было о том, что, даже, несмотря на данную самому себе установку «действовать аккуратно», он уже через пару минут попал впросак.

Конечно, с одной стороны, это было здорово и мотивировало, так как говорило о пространстве для развития и возможности стать лучше. С другой, его это раздражало по той же причине. Он любил побеждать, и его бесило, когда кто-то его опережал. С третьей, какой вообще смысл в этих рассуждениях, если его сейчас пристрелят?

Виам закрыл глаза, внутренне уже готовясь к встрече с вечностью. Время тянулось бесконечно, как сыр на отличной пицце, а ощущения были сродни ситуации, когда сделал губы бантиком и весь, затрепетав от нахлынувших чувств, замер в ожидании поцелуя… а его всё нет и нет.

Последнее, о чем ему подумалось — это скоротечность и хрупкость жизни, в которой так быстро всё меняется — и события, и причастные к ним люди, и отношение к ним, ведь его жизни сейчас угрожал некто, кого он считал другом.

— Ну, как, взбодрился? — внезапно сказал человек за спиной. — Или, как обычно, полные штаны кирпичей навалил?

— Что? — обалдел от неожиданности Виам.

— Жить хочешь, спрашиваю?

— Д-да, хоч-чу, — растеряно проговорил парень, всё ещё не веря своим ушам.

— Ну, вот, это же совсем другое дело. А в Секторе Хага хотел, чтобы я нарушил протокол…

Дьявол, действительно! Парень помнил тот самый сон и тот самый диалог в апартаментах Дома Сенекс, как-будто это было вчера. Тогда он, устав от сожалений, и желая добровольно закончить свою жизнь, на самом деле интересовался возможностью Системы нарушить протокол, но получил отказ.

— В тот раз ты спросил «как думаешь, я скоро умру?», помнишь? Так вот, шутки в сторону, приятель, ибо мой ответ на твой вопрос — да. Да, если ты не одержишь победу. Да, если не успеешь выйти… — не закончил Форт, так как, Виам, внезапно, на пустом перроне, боковым зрением уловил какое-то резкое движение — что-то пролетело, или быстро пробежало по платформе, скрывшись за колонной. Виам рефлекторно пригнулся, и спрятался за выступ. Выглянув оттуда, он осмотрелся, но вокруг не было ни души. Только те самые звуки, что он слышал ранее, становились всё громче, чётче и почти уже не прерывались.

— «Выйти?» — крутились мысли в голове молодого человека, перебирая варианты «Откуда? Откуда выйти? Из себя, из подполья, из Европейского Союза? Или куда? Вон, в космос, в офлайн? Или зачем? За каким хреном?»

— Из любого места есть выход. Вопрос только в цене. На что ты готов пойти ради него. Вас осталось 10. Из врат Карантина выйдет либо кто-то один, либо никто. Текстуры почти загрузились, — сообщил Форт. — Удачи.

— Врата Карантина? Тут же некуда идти! Ты же сам… — не договорил Виам, вдруг, снова уловив, как что-то промелькнуло на платформе. На этот раз он успел опознать человеческую фигуру, а затем в испуге отшатнулся, когда из-за его спины резко вышел женский силуэт и пошел прочь.

— Объект обнаружен! — громко сказал какой-то мужчина. — Задержать!

Виам повернулся в сторону говорившего. Он увидел, что четыре человекоподобных особи смотрели прямо на него, а, потом, начали стремительно приближаться.

Думать было некогда, и он сорвался с места. Парень не знал куда бежит и от кого скрывается, но эти ребята не выглядели дружелюбными. Боже, да они не выглядели даже приветливыми: полупрорисованные манекены с угловатыми движениями, злобно скалясь, преследовали его. Их намерения Виаму не были известны, но, надо сказать, он не горел желанием это узнать. Всё, о чем он думал и чего сейчас хотел — это действовать. Действовать быстро и, по возможности, аккуратно, ибо теперь вопрос касался самого главного — его жизни.

Лишь только успев подумать об этом, молодой человек тут же влетел плечом во внезапно появившееся препятствие прямо посреди пустого перрона. Едва сохранив равновесие, Виам снова начал набирать темп, на ходу видя, как платформа, по которой он двигался, и залы вокзала начали заполняться людьми, на путях стали прорисовываться поезда, а обрывки звуков принимали законченную форму и озвучивали окружающее пространство.

Оно становилось похоже на выцветший снимок с некоторыми всё ещё яркими элементами. И, чем ближе в этом приобретающем мерность пространстве находился объект, тем красочнее он был. Появившееся абстрактные фигуры, с каждым мгновением становились всё отчетливее, с каждым шагом — всё резче, превращаясь в детали этой локации мира.

И пока всё окончательно не прогрузилось, парень, продолжая бежать в соседнее здание вокзала, несколько раз сталкивался с пересекавшими ему дорогу пассажирами, спотыкался или перепрыгивал неожиданно оказывающуюся на его пути поклажу.

Он проворно пробирался сквозь материализовавшуюся толпу, ожидавшую посадки или же встречавшую прибывающий транспорт. Её ропот и приближающийся гул парового двигателя, словно тягучая болотная жижа, захлебывала собой все остальные звуки.