Перри Мейсон: Дело о рисковой вдове. Дело о сумочке вымогательницы

– Семь с половиной тысяч, – объявил сержант. – Это на две тысячи меньше той суммы, которую вы упомянули, Дункан.

– Вы еще не весь стол осмотрели, – заметил Дункан. – Может, что-то найдется в других ящиках?

– Дело не в этом, – сказал сержант. – Гриб сидел за письменным столом, когда его убили. Кто-то заплатил ему большую сумму денег. У него не было времени положить их в сейф – просто не успел. Он явно не планировал оставлять их в ящике письменного стола. Поэтому человек, который заплатил Грибу деньги, последним видел его живым. Я хочу выяснить, кто это был.

– Я не знаю, кто заплатил эти деньги, – заявил Дункан, стараясь не встречаться взглядом с Мейсоном.

– Но, наверное, догадываетесь, кто это мог быть?

– Прямо сейчас я не могу поделиться с вами своими соображениями, – упрямо заявил Дункан. – В конце концов, это наши дела, и это конфиденциальная информация.

– Я приказываю вам сообщить мне, что вам известно по этому поводу.

– Да идите вы к черту со своими приказами! – взорвался Дункан. – Что вы из себя строите? Мы по-прежнему в открытом море, и на этом корабле распоряжаюсь я.

Перкинс кашлянул, привлекая к себе внимание, колебался несколько секунд, потом выпалил:

– Мейсон с Дунканом что-то говорили про какие-то долговые расписки. Мы тогда только поднялись на борт, и Мейсон еще не знал про убийство. Мне кажется, что они говорили про семь с половиной тысяч долларов. Эти долговые расписки…

Сержант резко повернулся к Перри Мейсону.

– Это вы заплатили эти деньги?

– Не думаю, что мне есть что добавить к заявлению мистера Дункана, – осторожно произнес адвокат. – Мне кажется, что он великолепно обрисовал положение вещей, сержант. Могу только сказать, что вижу большую разницу между семью с половиной тысячами долларов обязательств и недостачей в размере девяти с половиной тысяч.

– Значит, хотите углубляться в технические детали?

– Понимайте, как вам будет угодно.

– Но вы находились здесь, когда был обнаружен труп, – напомнил сержант.

Мейсон спокойно достал из кармана портсигар, вынул из него сигарету, зажег спичку и заговорил только после того, как прикурил.

– Нет, сержант, меня здесь не было, я оставался в приемной. Дверь, отделявшая меня от убитого, была заперта. Ключа от нее у меня не было и нет. Более того, если бы я пришел сюда, чтобы заплатить семь с половиной тысяч долларов, и заплатил их, то логично предположить, что я здесь закончил дела, и поэтому ушел бы отсюда. А если бы я убил Сэма Гриба, чтобы чем-то завладеть, то едва ли стал бы оставлять семь с половиной тысяч долларов у него в ящике стола, а потом ждать, когда труп вернется к жизни.

Сержант нахмурился и оценивающе посмотрел на Мейсона.

– Мне все равно не нравится вся эта история, – признался он.

– Мне тоже никогда не нравились дела об убийстве, сержант, – сказал Мейсон успокаивающим тоном.

Мэрилин Смит захихикала.

– Я приказываю вам не покидать корабль, пока я не разрешу вам это сделать, – рявкнул сержант.

– Вы хотите сказать, что арестуете меня на судне, которое в настоящее время находится за пределами двенадцатимильной зоны? Под свою ответственность? – уточнил Мейсон.

– Я хотел сказать то, что сказал, – огрызнулся сержант. – Вы не должны покидать корабль, пока я вам не разрешу. И я не собираюсь обсуждать с вами правовые последствия своего приказа.

Внезапно в приемную ворвался сотрудник в форме дорожно-транспортной полиции.

– Сержант, женщина прячется где-то на борту, – возбужденно объявил он.

– Прячется? – воскликнул сержант. – Ты о чем говоришь?

– Да! Ее нет в очереди тех, с кого снимают показания, а сотрудник за столом, который эти показания записывает, клянется, что ее не видел. Но немало людей помнят, как видели ее на борту. Человек шесть смогли ее подробно описать. Ее видели уже после того, как мы поднялись на борт. Значит, она не могла вернуться на берег. А двое видели, как она сидела в баре за столиком и разговаривала с этим адвокатом.

И сотрудник дорожно-транспортной полиции показал указательным пальцем на Перри Мейсона.

Глава 8

После эффектно прозвучавшего обвинения в приемной воцарилась тишина. Первым ее нарушил Мейсон.

– Да, припоминаю, – медленно кивнул он. – Я разговаривал с женщиной, отвечающей этому описанию.

– Ее имя, фамилия? – нахмурившись, спросил сержант.

– Я не могу назвать вам ее имя и фамилию, сержант.

– Вы хотите сказать, что не знаете, кто она такая?

– Я говорю, что не могу назвать вам ее имя и фамилию, – повторил Мейсон.

– Но вы не станете утверждать, что не знаете, кто она такая.

Мейсон просто улыбнулся.

– Послушайте, Мейсон, ваше поведение в этом деле заслуживает серьезной критики, – заметил сержант.

– Это я понял из ваших слов, – заявил ему Мейсон.

– Вам подобное не сойдет с рук.

– Что подобное? – невинно уточнил Мейсон.

– Ваше поведение!

– Ну, поскольку я уже так себя вел, то остается только один-единственный вопрос: сойдет ли оно мне с рук, как вы это сформулировали, – снова заговорил Мейсон, критически оглядывая кончик сигареты. – А это спорный вопрос.

Сержант повернулся к сотруднику в форме дорожно-транспортной полиции.