Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— Слишком малое количество, чтобы иметь какое-то значение с точки зрения медицины.

— Обнаружили ли вы какие-то другие яды?

— Не обнаружил. Нет, сэр.

— Вы удалили из тела жизненно важные органы?

— Да, сэр.

— Что вы с ними сделали?

— Отправил в лабораторию Калифорнийского университета для дальнейших исследований.

— Отчет из университета пришел?

— Мне об этом неизвестно.

— Значит, вы точно не знаете, умер ли этот человек от отравления ядом, который вы упомянули?

— Я знаю, что обнаружил достаточно яда, чтобы привести к смерти, поэтому предполагаю, что именно этот яд стал причиной смерти.

— Почему вы отправили внутренние органы в Калифорнийский университет?

— Потому что я хотел провести более полное исследование.

— Потому что вы искали другие яды?

— Я решил, что лучше проверить, нет ли в организме других ядов.

— Значит, вы не были полностью убеждены, что причиной смерти стал цианистый калий?

— Конечно, я в этом уверен. Но я хотел проверить, нет ли в организме чего-то еще — например, каких-то веществ, которые используют, чтобы отключить жертву, следов каких-то барбитуратов, которые снижают сопротивляемость человека, то есть каких-то препаратов, использовавшихся, чтобы дать человеку яд.

Мейсон нахмурился, обдумывая это заявление.

— Продолжайте, — попросил судья Сайлер.

— Минутку, Ваша честь, — сказал Мейсон. — Мне кажется, что эти показания заставляют взглянуть на дело совсем с другой стороны.

— Не понимаю, каким образом, — признался судья Сайлер.

— Очевидно, что изначально в конторе шерифа была выдвинута версия насчет того, каким образом яд попал в организм, но находки доктора Хокси не согласуются с этой версией.

— Пока я не вижу ничего подобного, — заметил судья Сайлер. — Продолжайте перекрестный допрос.

— Разумеется, — улыбнулся Мейсон. — Искали ли вы шоколад в желудке у трупа, доктор?

— Искал. Я тщательно проверил содержимое желудка.

— И что вы нашли?

— Я выяснил, что этот человек умер примерно через час после того, как съел яичницу с беконом. Никакого заметного количества шоколада я не нашел.

— Вы делали анализ на количество алкоголя в крови?

— Делал.

— Что вы обнаружили?

— Я нашел около полутора промилле.

— Вы можете объяснить, что означает это количество с медицинской точки зрения?

— Ученые считают, что если содержание алкоголя в организме составляет один промилле, то на первый взгляд человек находится в нормальном состоянии, хотя начинают проявляться определенные признаки интоксикации. При двух промилле происходит интоксикация организма, наблюдается эмоциональная нестабильность, снимаются внутренние запреты, человек становится неспособен себя сдерживать. При трех промилле наблюдается помутнение сознания, шатающаяся походка, заплетается язык. При четырех промилле наступает ступор, заметно ослаблены реакции на внешние стимуляторы, наблюдаются признаки надвигающегося паралича. Если в организме присутствует от пяти до шести промилле, то наступает кома и возникают проблемы с циркуляцией крови. Возникает опасность летального исхода, которая становится неизбежной при содержании в крови более шести промилле алкоголя. С. В. Мюльбергер предложил интересный график, дав каждому значению промилле свое название. Один промилле алкоголя в крови называется «Почти трезвое состояние и приличное поведение»; два промилле — «Радость и море по колено»; три промилле — «Головокружение и бред»; четыре промилле — «Заторможенность и подавленность»; пять промилле — «В стельку пьян».

— Вы нашли, что содержание алкоголя в крови покойного составило полтора промилле. К каким выводам вы пришли относительно его алкогольной интоксикации?

— Интоксикация только начиналась. Он входил в стадию, описанную Мюльбергером как «Радость и море по колено».

— Алкоголь уже должен был ударить ему в голову?

— Да.

— Он должен был уже как-то демонстрировать воздействие алкоголя на его организм?

— Вероятно, и первому встречному стало бы ясно, что он выпил. Для профессионала его опьянение было бы очевидно.

— Насколько я понимаю, доктор, вас во время проведения патологоанатомического исследования в первую очередь интересовало определение времени смерти, — будничным тоном произнес Мейсон. — А были ли в это время предприняты какие-то шаги для опознания тела?

— Да. Я присутствовал, когда эти шаги предпринимались.

— У вас не осталось сомнений, что это действительно тело Эдварда Дейвенпорта?

— Никаких.

— Позвольте мне задать вам гипотетический вопрос, доктор. Если предположить, что этот человек был отравлен цианистым калием, который попал к нему в организм в конфете, типа той, которые нашли в коробке конфет, лежавшей в вещах мистера Дейвенпорта в мотеле в Крэмптоне, была бы смерть мгновенной в таком случае?

— Она была бы очень быстрой.

— Другими словами, в каждой конфете было достаточно цианистого калия для почти мгновенной смерти?

— Не в каждой конфете, мистер Мейсон. В некоторых из конфет содержался мышьяк и…

— Я не пытаюсь поймать вас на слове, доктор. Я говорю о конфетах, которые содержали цианистый калий.

— Тогда все верно. Да, сэр.