Перри Мейсон: Дело об одноглазой свидетельнице. Дело о сбежавшем трупе

— Никаких, — ответил Мейсон. — У вас все прекрасно получается. Продолжайте. Вы заварили эту кашу. Сделанного не воротишь.

— Я хотел бы попросить отложить рассмотрение дела, — обратился Вэндлинг к судье. — Уже начало первого, Ваша честь. Обычно в слушаниях объявляется перерыв до двух часов. Я хочу просить Суд отложить слушание до четырех часов.

— У защиты есть возражения? — спросил судья Сайлер.

— При сложившихся обстоятельствах у нас нет возражений, — ответил Мейсон. — Более того, если сторона обвинения желает, то мы согласны отложить слушание дела до завтра, до десяти утра.

— Я не против такой отсрочки, но при одном условии… Я хочу получить соответствующее ходатайство от обвиняемой, — заявил Вэндлинг.

— Будет вам ходатайство, — сказал Мейсон.

— В таком случае по ходатайству от обвиняемой слушание дела откладывается до завтрашнего дня, до десяти часов утра, — принял решение судья Сайлер. — Обвиняемая остается под стражей. Объявляю заседание закрытым.

Вэндлинг посмотрел на Мейсона и сказал:

— Меня предупреждали, что следует готовиться к неожиданностям, если в деле участвуете вы, но за все годы своей карьеры я никогда не сталкивался ни с чем подобным!

— И что вы собираетесь делать? — улыбнулся Мейсон.

— Не знаю, — признался Вэндлинг. — Я могу оставить ее под арестом, но из-за показаний доктора Ренолта мне будет очень сложно добиться ее обвинения судом присяжных.

— По крайней мере, вы честно в этом признаетесь, — заметил Мейсон.

— Нет смысла от вас что-либо скрывать. Вы не хуже меня знаете, какой будет результат, если подобное произойдет перед присяжными.

— Вы собираетесь прекратить дело?

— Не думаю. Я плохо подготовился, бросился вперед очертя голову. Думаю, что могу представлять дело присяжным, не приглашая доктора Ренолта. Тогда вы будете вынуждены пригласить его как свидетеля защиты.

— И что тогда? — спросил Мейсон.

— Я поставлю под сомнение его компетентность и профессионализм, — заявил Вэндлинг. — В здешних медицинских кругах у него не самая лучшая репутация. Он переезжал с места на место, не сделал карьеру. Он уже не молодой человек, а в Крэмптоне практикует всего три года. Кажется, у него были проблемы из-за наркотиков — что-то там было нечисто. Именно поэтому доктор Хокси пришел в такое негодование от одной мысли, что его выводы оспаривает доктор Ренолт, который как профессионал ценится гораздо ниже.

— Но мне показалось, что доктор Ренолт уверен в том, что он говорил, — заметил Мейсон.

— Да, говорил он уверенно.

— А потом ведь у вас еще есть труп, который вылез из окна, — напомнил Мейсон. — Настоящий спектакль!

Вэндлинг нахмурился.

— Это странное дело. Кто-то мог вытолкнуть труп из окна, а затем выдал себя за покойника. Я попросил отложить дело, потому что у меня есть один план. Вы бы здорово удивились, если бы узнали, о чем я сейчас думаю.

— Может, я и не знаю, о чем вы думаете, но ставлю пять долларов на то, что знаю, как вы собираетесь действовать, — ответил Мейсон.

— И как?

— Вы собираетесь позвонить окружному прокурору Лос-Анджелеса и заявить ему, что вас тут при рассмотрении дела беспокоит несколько мелких технических деталей, и при сложившихся обстоятельствах вы думаете, что будет лучше, если Мирну Дейвенпорт вначале будут судить в Лос-Анджелесе и Большое жюри вынесет ей обвинительный приговор за убийство Гортензии Пэкстон.

Вэндлинг откинул голову назад и расхохотался.

— А ведь меня предупреждали, что вы будете предвидеть каждый мой ход, — сказал он. — Ладно, извините меня, пойду звонить.

Когда Вэндлинг ушел, Мейсон повернулся к конвойному, дежурившему в зале суда.

— Мне нужно поговорить с моей клиенткой до того, как вы увезете ее назад в тюрьму.

Он взял миссис Дейвенпорт под руку, отвел ее в угол зала, где никого не было, и спросил:

— Вы говорили мне, что не открывали ту коробку с конфетами?

— Мистер Мейсон, я говорю вам правду. Я не открывала ту коробку.

— Но ваши отпечатки пальцев остались на конфетах, — заметил Мейсон.

— Здесь что-то не так. Это не могут быть мои отпечатки. Их каким-то образом подделали.

— Вопрос о подделке отпечатков пальцев время от времени всплывает при рассмотрении дел, но, насколько мне известно, еще не было официально зарегистрировано ни одного случая успешной подделки отпечатков пальцев. И присяжные в это не верят, в особенности, если они оставлены на месте преступления. Если они стерты, то появляется новый аспект дела. Но ваши отпечатки не были стерты, они как раз оказались на конфетах.

Мирна Дейвенпорт опустила глаза.

— Это не мои отпечатки, — произнесла она своим тихим голосом. — Это просто не могут быть мои отпечатки.

— Потому что вы не открывали эту коробку конфет?

— Потому что я не открывала эту коробку конфет.

Сара Энсел протолкалась к ним из задней части зала суда, где сидела на одном из мест, предназначенных для зрителей.

— Мистер Мейсон, можно мне с вами поговорить? — обратилась она к адвокату.

Мейсон кивнул.

Сара Энсел толкнула дверцу в ограждении, отделявшем часть зала, где размещались работники суда и представители сторон, и приблизилась к адвокату и Мирне Дейвенпорт.