Перси Джексон и проклятие титана

– Другого пути нет, – сказала она. – Одолеть его мы не сможем, даже втроем.

Ладон разинул свои пасти. От шипения сотни голов зараз у меня мурашки поползли по спине – и это было еще до того, как до меня докатилось его дыхание. Этот запах жег, как кислота. У меня защипало глаза, зачесалась кожа, волосы встали дыбом. Я сразу вспомнил, как в нашей нью-йоркской квартире как-то раз в разгар летней жары сдохла крыса. Вонища была вроде этого, только в сотню раз сильнее, и еще смешанная с запахом жеваного эвкалипта. Я тут же пообещал себе, что больше никогда не стану просить у школьной медсестры леденцы от кашля.

Я хотел было выхватить меч. Но вспомнил свой сон про Зою и Геракла и про то, что Геракл не выстоял в открытом бою. И решил положиться на совет Зои.

Талия бросилась налево. Я побежал направо. А Зоя пошла прямо на чудовище.

– Дракоша, это я! – сказала Зоя. – Зоя вернулась!

Ладон подался вперед, потом назад. Часть его пастей захлопнулась. Некоторые продолжали шипеть. Дракон растерялся. Геспериды тем временем растаяли и обратились в тени. И голос старшей прошептал: «Дура!»

– Помнишь, как я, бывало, кормила тебя с руки? – продолжала Зоя успокаивающим тоном, подходя все ближе к золотому дереву. – Ты и теперь любишь мясо ягненка?

Глаза у дракона загорелись.

Мы с Талией уже миновали половину сада. Впереди виднелась каменистая тропа, ведущая наверх, к черному пику горы. Над ней клубилась буря, вращаясь вокруг вершины, как будто эта вершина была осью всего мироздания.

Мы уже почти миновали луг, как вдруг что-то пошло не так. Я почувствовал, как настроение дракона изменилось. Может, Зоя подошла чересчур близко? Может, дракон осознал, как он голоден? Как бы то ни было, он бросился на Зою.

Две тысячи лет тренировок помогли ей выжить. Она увернулась от одной клыкастой пасти, кувырнулась под другой и, петляя между драконьих голов, побежала в нашу сторону, борясь с тошнотой от жуткого драконьего дыхания.

Я обнажил Стремнину, чтобы помочь.

– Нет! – выдохнула Зоя. – Бегите!

Дракон цапнул ее за бок. Зоя вскрикнула. Талия развернула Эгиду, и дракон зашипел. Пока он колебался, Зоя промчалась мимо нас в сторону горы, и мы побежали следом.

Дракон не пытался нас преследовать. Он шипел и топал лапами, но, видимо, действительно был здорово натаскан охранять это дерево. И даже перспектива поужинать вкусными героями его не приманила.

Мы бежали к горе. Позади нас Геспериды снова затянули свою песню. Теперь это пение уже не казалось мне таким прекрасным – оно было больше похоже на саундтрек для похорон.

На вершине горы были руины: блоки из черного гранита и мрамора, здоровенные, как дома. Обломки колонн. Бронзовые статуи, которые выглядели так, словно их наполовину расплавили.

– Руины горы Отрис… – завороженно прошептала Талия.

– Да, – сказала Зоя. – Раньше тут этого не было. Плохо дело.

– Что такое гора Отрис? – спросил я, как обычно, чувствуя себя идиотом.

– Горная крепость титанов, – объяснила Зоя. – Во времена первой войны Олимп и Отрис были двумя враждующими столицами мира. Отрис был… – Она скривилась и ухватилась за бок.

– Ты же ранена! – спохватился я. – Дай посмотрю.

– Нет! Ничего страшного. Так я говорила… В первую войну Отрис сровняли с землей.

– Но… а как он сюда-то попал?

Талия осторожно озиралась по сторонам, пока мы пробирались через груды битого камня, мимо мраморных блоков и обрушенных арок.

– Он же перемещается, точно так же, как и Олимп. Он всегда существует где-то на краю обитаемого мира. Но вот то, что он появился тут, на горе, – это нехорошо.

– Почему?

– Это гора Атласа, – сказала Зоя. – Место, где он держит на плечах…

Она застыла. И хриплым от отчаяния голосом произнесла:

– Где он раньше держал на плечах небо.

Мы достигли вершины. В нескольких метрах впереди нас свинцовые тучи закручивались тугой воронкой, образуя смерч. Смерч почти касался вершины, но держался не на вершине, а на плечах двенадцатилетней девочки с каштановыми волосами, в рваном серебристом платье. Это была Артемида, и ноги ее были прикованы к скале цепями из небесной бронзы. Вот что я видел во сне. Артемиду заставили держать на плечах не потолок пещеры, а потолок мира.

Зоя ринулась вперед:

– Госпожа моя!

Но Артемида воскликнула:

– Стой! Это ловушка. Уходите немедленно.

Голос у нее был напряженный. Она вся вспотела. Я никогда прежде не видел, чтобы богиня страдала, но груз целого неба явно был слишком велик для Артемиды.

Зоя расплакалась. Она подбежала к Артемиде, не слушая ее протестов, и принялась дергать цепи.

– Ах, как трогательно! – сказал раскатистый бас у нас за спиной.

Мы обернулись. Там стоял генерал в своем шелковом коричневом костюме. Рядом с ним были Лука и полдюжины дракайн, держащих золотой саркофаг Кроноса. Рядом с Лукой стояла Аннабет. Руки у нее были стянуты наручниками за спиной, рот забит кляпом, и Лука упирал ей в горло острие меча.

Я посмотрел ей в глаза, пытаясь получить ответ сразу на тысячу вопросов. Но ее глаза говорили одно: «БЕГИТЕ!»

– Лука, – рявкнула Талия, – а ну, отпусти ее!

Лука улыбнулся, криво и слабо. Он выглядел еще хуже, чем три дня назад, в Вашингтоне.