Персидская империя

Видимо ал-Мансур считал, что благодарность это исключительно собачья болезнь. Но отказываться от услуг иранской знати он не собирался. Тотчас же после ликвидации Абу Муслима ал-Мансур приблизил к себе одного из его помощников – Халида ибн Бармака, потомка верховного жреца храма огня в Балхе. Халид начал важные реформы, создавая в Халифате административную систему по образцу империи Сасанидов. Рядом с халифом появилась фигура вазира – главы госаппарата, аналог сасанидского вузург фрамандара. И вазиром естественно стал сам Халид. Были созданы ведомства – диваны: казначейство, канцелярия, почта и управление армией. И вакансии в аппарате были в значительной степени заполнены иранскими мусульманами.

Халифат Аббасидов

Была реформирована налоговая система, что дало возможность получать в казну до 400 миллионов дирхемов ежегодно.

Армия теперь формировалась не только из арабов, но и из персов. Были сделаны переводы на арабский язык персидских легенд, сказок и преданий. Изящество персидской поэзии произвело на арабов такое впечатление, что многие арабские поэты начали писать на персидском языке. Кроме того, ал-Мансуру не нравилась Куфа, ибо он не доверял ее жителям. Он подыскал место для новой столицы недалеко от Ктесифона, и в 758–762 годах был возведен город Багдад. Он очень скоро стал самым крупным и богатым городом, центром светской и религиозной жизни Халифата.

Ал-Мансура сменил в 775 году его сын Мухаммад, взявший имя ал-Махди. Его воспитателем был перс Абу Убайдаллах Муавийа. Поэтому ал-Махди ввел при дворе церемонии по образцу Сасанидов, иранские обычаи и роскошества. Постепенно ал-Махди все меньше занимался делами государства и все больше делами гарема. Халиф утратил собственную волю и во всем подчинялся своей жене Хайзуран. Она была матерью сыновей халифа Мусы ал-Хади и Харуна ар-Рашида.

А тем временем в Халифате широко распространились учения о спасителе – Махди, который должен явиться и очистить мир от скверны. Возникает секта почитателей убитого Абу Муслима, абумуслимия, появляются люди, утверждавшие, что в них вселился дух Абу Муслима.

В 776 году Хашим ибн Хаким, по прозвищу Муканна (Муканна – закрытый покрывалом) поднял восстание в Согде и захватил Самарканд. Он утверждал, что в нем воплотился дух божий, который до того был в Мухаммаде и Абу Муслиме. Большинство восставших составляли крестьяне, лишь формально ставшие мусульманами. Но местные гарнизоны не могли его подавить. А подкрепления из центра не могли пройти, так как в соседнем Хорасане в 777 году вспыхнуло восстание под руководством Юсуфа ал-Барма. Только в 778 году, после подавления восстания в Хорасане правительственные войска овладели Согдом. Муканна скрылся в горной крепости в окрестностях Кеша, где выдерживал осаду полтора года. Но когда его сторонники вступили в сговор с осаждавшими, Муканна покончил с собой.

Восстания сторонников Алидов были менее масштабными, но опасными, ввиду того, что многие мусульмане считали претензии Алидов на халифат правомерными. Особо активными были исмаилиты, сторонники наследования имамата по линии Исмаила ибн Джафара. Шестой шиитский имам Джафар ас-Садик лишил имамата своего старшего сына Исмаила. А он умер раньше своего отца, и та часть шиитов, которая признала имамом его сына Мухаммада ибн Исмаила, стала называться исмаилитами.

Ал-Махди хотел передать престол старшему сыну Мусе алХади, но Хайзуран убедила его предпочесть младшего Харуна арРашида. В 785 году халиф по настоянию жены решил изменить завещание. Муса в это время вел войска на Гурган. На письмо отца, с требованием отречения, он ответил отказом. Ал-Махди выехал из Багдада, чтобы лично переговорить с сыном, но в пути внезапно умер. По одним данным, вследствие несчастного случая на охоте, по другим, был по ошибке отравлен ревнивой наложницей, приготовившей яд для соперницы.

Как бы там ни было, а халифом стал ал-Хади. Харун ар-Рашид был наместником Азербайджана и Армении, но не поднял мятежа и присягнул ал-Хади. А халиф не стал казнить ар-Рашида, но попытался ограничить влияние Хайзуран. При ал-Махди она решала все дела по собственному усмотрению, и толпа у ее дворца находилась постоянно. Хайзуран продолжала в том же духе и теперь.

Но ал-Хади захотел править сам и сказал матери: «Что это за постоянная толкотня и вечером и утром у твоего дворца? Разве у тебя для твоих занятий не стало веретена? Разве нет у тебя Корана для собственного назидания? Разве недостает у тебя для сидения комнат в твоем дворце? Клянусь, пусть я буду отвержен от родства с пророком, если не отрублю голову и не конфискую имение того из моих полководцев и близких людей, кто решится подойти к твоим воротам…»