Персидские юмористические и сатирические рассказы

— Да нет, и оно хорошее, но этот навоз — совсем другое дело. Мне было бы жаль отдать его кому-нибудь другому. Пока я его вёз, человек сто уговаривали меня продать им хоть немного. Ведь это овечий навоз! Причём не какой-нибудь, а с горных пастбищ Демавенда[134] и реки Хен! Вы себе не представляете, ага, до чего он хорош и какую силу даёт корням саженцев! Клянусь вашей честью, такого нигде не сыщешь!

— А почём вьюк? — улыбнувшись в знак признательности, спросил я.

— Вам я уступлю по семь с половиной туманов.

Мне показалось, что это дороговато, я хотел было поторговаться, но погонщик, видимо, прочитал мои мысли и опередил меня.

— Клянусь пророком! — патетически воскликнул он, тыча указательным пальцем мне в грудь. — Клянусь вашей жизнью! По дороге мне и восемь с половиной туманов давали, да я не согласился. Вы мне понравились с первого взгляда, и я придержал этот навоз специально для вас.

Я подумал, что видимся мы второй раз в жизни, у нас нет никаких счетов, не будет же он понапрасну клясться. Очевидно, просто почувствовал ко мне симпатию, захотел услужить порядочному человеку.

— Давай сваливай сюда,— сказал я.

Он свалил в углу участка четыре вьюка овечьего навоза с горных пастбищ Демавенда и реки Хен. Я предложил ему чаю, расплатился. Уходя, он спросил:

— А что вы посадили на своём участке?

— Абрикосы, вишни, черешни, сливы, яблони. А что? Он улыбнулся и ничего не сказал.

На следующий день в два часа дня, когда я переодевался, вернувшись со службы, у дверей зазвенел звонок. Дети бросились открывать и вернулись с радостным известием:

— Папочка, погонщик привёз навоз.

— Какой ещё погонщик? Мы же не просили больше никакого навоза!

— Какой-то другой погонщик, не вчерашний!

Я пошёл узнать, в чем дело. На улице перед нашим домом лежало восемь верблюдов, на пороге стоял незнакомый погонщик.

Он поздоровался, я ответил на его приветствие.

— Где сгрузить навоз? — спросил он.

— Какой навоз? Я не просил никакого навоза.

— Навоз, который заказал ага Шаабун, погонщик.

— Кто это, Шаабун-погонщик?

— Да тот самый, что привозил вам верблюжий и овечий навоз! Он велел вам кланяться и передать, что саженцы черешни в вашем саду не будут плодоносить, пока вы не удобрите землю навозом рогатой козы. Вот я вам его и привёз!

— А где же он?

— Навоз?

— Да нет, ага Шаабун.

— Он занят, прислал меня.

— Очень благодарен вам,— сказал я. — Но скажите, куда мне столько навоза?

— Ей-богу, я тут ни при чем,— отвечал погонщик. — Ага Шаабун мне сказал — я сделал. Ради него и ради вас. Весь этот навоз рогатой козы я собирал поштучно в пригородах Дареке и Овин. Ага Шаабун так вас хвалил, так хвалил…

Какой любезный человек, подумал я. За всеми своими делами не забыл обо мне и моих черешневых саженцах, приятеля своего заставил потрудиться. Неужели я отпущу его, усталого, с пустыми руками? И я улыбнулся погонщику и спросил:

— А почём вьюк?

— Не будем говорить о таких пустяках,— отвечал он. — Я все это делал по просьбе Шаабуна-аги, так что сколько дадите.

— Спасибо, спасибо! Но, как вы думаете, излишек навоза не повредит корням деревьев?

— Что вы, ага! Как это навоз может повредить дереву? Да ещё навоз рогатой козы из Дареке и Овина! Вы понимаете, что такое навоз рогатой козы?

— Нет, откуда же мне знать!

— То-то же! Этот навоз заставит плодоносить даже камень!

— Ай-ай, что за рогатая коза! Но почём же все-таки вьюк?

— Окончательно, только для вас, уступаю за десять туманов,— сказал он, хлопнув меня своей тяжёлой рукой по плечу так, что я еле на ногах удержался. Затем со счастливым выражением лица, будто клад нашёл, добавил:

— Клянусь твоей душой, я привёз тебе такой качественный навоз, что его можно употреблять вместо плова!

— Да ниспошлёт тебе Аллах долгую жизнь, братец! — сказал я. — Сгрузи-ка четыре вьюка!

Он сгрузил четыре вьюка навоза рогатой козы, получил сорок туманов и удалился.

По правде говоря, я не рискнул эти четыре вьюка рассыпать в саду, так как слышал от садоводов, что излишек удобрений наносит вред растениям. Пусть, решил я, полежит пока, потом как-нибудь на досуге я спрошу совета у знающих людей и, если они скажут, что это не вредно, тогда и рассыплю.

В тот же день часа в четыре, когда я только что пробудился от послеобеденного сна и занялся бритьём, в дверь позвонили.

Дети пошли открывать, и в коридоре раздался пропитой мужской голос:

— Где можно это высыпать?

Не добрившись, с намыленными щеками я выскочил в коридор и столкнулся с чумазым молодцом в тёмной тюбетейке. За спиной у него был мешок. Он с утомлённым видом поздоровался со мною и повторил свой вопрос:

— Где это можно высыпать?

— Что высыпать, братец?

— Куриный помет для абрикосовых саженцев!

— Только этого мне недоставало! Кто вас просил об этом?

— Колюх!

— Кто?

— Ну, Колюх-погонщик, который два часа назад привёз вам навоз рогатой козы, приятель Шаабуна… Где высыпать-то?

— Что значит «где высыпать»? Мне, мой милый, нужно было два-три вьюка верблюжьего навоза, и я его купил. Зачем мне ещё куриный помет?

Парень сбросил с плеч мешок на кафельный пол и вытер пот со лба.