Персидские юмористические и сатирические рассказы

Руководители провинциальных учреждений, демонстрируя жителям столицы свою солидарность с ними, также закупали различные сорта навоза и отсылали в местные газеты фотографии, запечатлевшие их во время этих операций.

Одни из страха, другие по глупости, третьи от жадности, четвёртые из желания не отставать от века, пятые, припасая на чёрный день, подчинённые, чтобы понравиться начальству, начальство, чтобы выслужиться перед высшими чинами, проявляли максимум изобретательности и активности в покупке навоза.

Постепенно стены наших домов обросли навозом до крыш. Всевозможные мухи, жуки и прочая нечисть, о которой мы в последнее время стали забывать, снова напомнила нам о себе. Жуткая вонь распространилась по всему городу. Птицы, эти нежные и чувствительные создания, не вынесли подобной атмосферы и покинули город. Но никто не рискнул вмешаться и изменить положение вещей. Каждый боялся понести материальный урон и надеялся, что первым не выдержит сосед и наконец предпримет что-нибудь. Но никто так ничего и не предпринимал.

* * *

Как-то утром, когда я сидел дома один и размышлял о сложившейся ситуации, в дверь позвонили. Решив, что привезли навоз, я бросился открывать. У порога стоял рассыльный, доставивший мне повестку.

— Распишись в получении!

— Зачем?

— Ты должен в течение двадцати четырёх часов явиться в суд.

— А что я такого сделал?

— Откуда мне известно, что ты там натворил? Тебе лучше знать. Расписывайся быстрее!

Я поставил в книге рассыльного свою подпись, дал ему на чай и в назначенное время явился по указанному в повестке адресу.

Зал был заполнен соседями, знакомыми и незнакомыми людьми, пришедшими сюда в качестве свидетелей и зрителей. Прокурор зачитал длинную, на десяти листах, обвинительную речь, содержание которой вкратце сводилось к тому, что некий злоумышленник нанёс материальный ущерб почтенным негоциантам, подбил народ на спекуляцию, создал «чёрный» рынок, вмешался в дело, которое было не в его компетенции, занялся распространением ложных слухов в корыстных целях, загрязнил атмосферу города, явился причиной исчезновения птиц и так далее и тому подобное — всего и не упомнишь.

Я, скромный, застенчивый человек, тихо стоял и слушал обвинения прокурора. Разве могло мне прийти в голову, что все это имеет ко мне какое-то отношение? Но, выслушав до конца обвинительную речь прокурора, председатель суда обратился именно ко мне:

— Ну, что вы скажете в своё оправдание?

— Вы считаете, что во всем том, о чем говорил господин

прокурор, виноват я?

— Да, бесспорно!

— Что за ерунда, за кого вы меня принимаете, господин председатель?»

— Что побудило вас призывать людей скупать навоз?

— Ни о чем подобном я и не помышлял! Мне нужны были два мешка навоза, я и купил их у аги Шаабуна.

— Кто такой этот Шаабун?

— Друг Колюха.

— Следовательно, вы в осуществлении своего злонамеренного плана опирался на сообщников.

— Вот так дела! Какие ещё сообщники? Господин председатель, да все, что вы приписываете мне, дело рук Шаабуна, Рамазана, Колюха, Шамбэ, Мохаррама и Сафара, а не моих! Это погонщики верблюдов испортили атмосферу нашего города, а не я. Это по их вине улетели птицы. Вы из-за деревьев леса не видите! Я такая же жертва, как и остальные.

Господин председатель вынул из стола толстую папку, достал из неё кучу газетных и журнальных вырезок и бросил их передо мной:

— Ознакомьтесь с фотографиями в газетах…

— Зачем?

— Известны вам эти господа, чьи портреты здесь помещены?

— Нет, я их и знать не знаю.

— Это государственные служащие — руководители учреждений, их заместители, председатели муниципалитетов, губернаторы… Как видите, все они стоят перед мешками с навозом.

— Ну, а я-то тут при чем?

— Именно вы злостно ввели в заблуждение этих господ, которые решили, что таково мнение правительства. Вы виновны в том, что одурачили государственных служащих и заставили их закупать навоз на средства из государственной казны.

Гляжу, господин председатель весьма круто заворачивает. ещё немного, и я окажусь виновным в подрыве американского склада оружия в Сайгоне, в прекращении судоходства по Суэцкому каналу, убийстве президента Кеннеди… Лучше покаяться, пока не поздно. Где уж мне с ним тягаться, когда я с Шаабуном, Колюхом, Рамазаном и Шамбэ справиться не мог! Опустил голову и говорю:

— Судьба моя в ваших руках, господин председатель!

— Итак, вы признаете свою вину?

— А что же мне остаётся?

Господин председатель приказал мне сесть на место и что-то шепнул секретарю. С меня взяли подписку о невыезде и отпустили домой, предупредив, что в любой момент могут снова вызвать в суд.

Да благословит их Аллах, ведь они поступили со мной гуманно и окончательного приговора не вынесли!

Пропавший без вести