Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Аббас‑Мирза торжественно отпраздновал свое победоносное вступление в российские пределы.

Впрочем, настроение было подпорчено. Когда прислуга уносила на головах серебряные подносы с остатками яств, неожиданно подносы одновременно упали на пол и дорогая китайская посуда разбилась.

Вызвали снотолкователя.

– Повелитель, ты потеряешь в двух больших сражениях всю армию, – сообщил он, закатив глаза. – Затем неверные перенесут свое оружие в Персию и истощат твои последние силы!

– Если твои слова сбудутся, я тебя повешу! – заявил Аббас-Мирза и двинул войска к Шушинской крепости.

Что касается российских войск, то в Карабахе стоял неполный 42‑й егерский полк в две тысячи семьсот штыков, при шести орудиях и четыре казачьи сотни. Сила ничтожная перед огромной персидской армией. Под началом кавказского ветерана полковника и георгиевского кавалера Иосифа Реута. В 42‑м полку Реут начал службу еще прапорщиком четверть века назад. Убежденный холостяк, он считал свой полк семьей, а солдат своими детьми. Сейчас практически весь его полк был сосредоточен в главной цитадели Карабаха – Шуше. Реут уже давно знал от местных армян о возможности вторжения, о чем информировал Ермолова. Тот смог прислать ему только еще одну роту.

18 июля отряд из пятнадцати казаков хорунжего Крюкова делал разъезд по берегу Аракса. У Худоперинского моста он отправил вперед патруль из пяти человек – осмотреть, нет ли на персидском берегу хищнических шаек. Пять казаков слезли с лошадей и отправились пешком. Только им и суждено было уцелеть из всего разъезда. Неожиданно разъезд атаковало до полутысячи конных персов. Часть казаков была переколота, часть захвачена. Так начались боевые действия в Карабахе.

Когда пятеро казаков прискакали и сообщили о нападении на разъезд, к Худоперинскому мосту была послана конная сотня, которая вскоре столкнулись лоб в лоб со всей 60‑тысячной персидской армией. Казаки понеслись в Шушу и оповестили Реута о вторжении персов. Одновременно местные татары начали нападать и убивать армян.

К сожалению, Шуша не была полностью готова к обороне против столь огромной армии. В крепости не было ни достаточного вооружения, ни припасов. Последние годы Ермолов носился с мыслью построить новую крепость прямо на Араксе и поэтому на Шушу обращал мало внимания. Кроме этого, в Шушу из горных областей спешили еще три егерские роты подполковника Назимки, прикрывавшие до этого времени татарские кочевья.

Предписание об отступлении в Шушу, как рассказывают современники, почему‑то запоздало. К тому же оно, на беду, получено было в Герюсах во время раздачи солдатского жалованья, когда по заведенному обычаю бывал разгул в бедной развлечениями кавказской жизни; поэтому выступление батальона замедлилось на целые сутки, и когда он вышел – неприятель уже был близко.

Однако недалеко от селения Герюсы, в глубоком каменистом ущелье отряд Назимки был настигнут мятежной карабахской конницей. Скоро на помощь к карабахцам подоспела персидская конница, которая подвезла пехоту. С каждым шагом положение отряда становилось все затруднительнее и хуже. Персидская артиллерия под командой одного английского офицера начала поливать наши роты картечью, перебив вскоре всех артиллерийских лошадей.

В рядах батальона появилось замешательство. Проводники-армяне предложили Назимке провести отряд в Шушу по горным тропинкам.

Назимка был мужиком хозяйственным.

– Я не могу бросить орудия и вьюки! – заявил он. – Будем драться здесь и попробуем пробиться к речке Ах‑Кара‑Чай.

Дело в том, что за речкой начинались горы, покрытые густыми лесами, и там егерей не могла бы достать никакая конница. Но до реки надо было дойти!

Весь путь в тринадцать верст до Ах‑Кара‑Чая надо было идти под непрерывным вражеским огнем. Палящий зной, недостаток воды, множащиеся потери, пушки, которые надо было теперь тащить на руках, быстро измотали солдат.

Три часа продолжался этот беспримерный прорыв. Вот уже вдалеке показались река и мост через нее.

Но переправа была уже занята персами. Достигнув берегов Ах‑Кара‑Чая, истомленные и мучимые жаждой солдаты вышли из повиновения и в беспорядке бросились к воде. Воспользовавшись этим, персы немедленно атаковали со всех сторон.

Разгром был полным. Часть егерей и казаков перебили, часть была захвачена в плен, в том числе и сам Назимка. Все пушки и вьюки, о которых столь заботился рачительный подполковник, достались неприятелю. Спаслись только поручики Назимов и Богданов и шесть егерей, которые смогли пробраться в селение Камедарасы, где их спрятали армяне. Гибель целого батальона почти в тысячу штыков была неслыханна для Кавказа.

24 июля в Шушу прискакал армянин с известием, что Назимка в плену и роты его уничтожены. Реут едва выслушал посланца, как вдалеке показались густые массы персидской конницы, которые вскоре заполнили все пространство вокруг крепости.

Офицеры начали было считать персов, но досчитав до пятидесяти тысяч, бросили, не видя в том толка.

На следующий день лазутчик передал Реуту предписание Ермолова об отступлении.