Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735)

По данным из архива кизлярского коменданта, с 1722 по 1725 год на юг было отправлено свыше 20 тысяч рекрутов и солдат. Так, в 1722-м было командировано в персидские провинции воинских чинов: из Москвы — 2387, Нижнего Новгорода — 1417, из Казани — 41; в следующем году из Москвы отправлено 1297 солдат и рекрутов, из Нижнего Новгорода — 986, из Казани — 2673 и из Воронежа — 750 человек; в 1724-м из Москвы — 202, из Казани — 1000, из Воронежа — 912, из Киева и Глухова — 1745 человек. Наконец, по требованию генерала Матюшкина было послано в июне 1725 года из Киевского и Глуховского гарнизонов по 1050 солдат, из Казани 900 солдат и 657 рекрутов и из Москвы 419 человек. Кроме того, «по особому наряду излишних сверх табели в городах Астраханской губернии 2120 чел. велено комплектовать того низового корпуса полки»^{551}.

По подсчетам Коллегии иностранных дел, в 1722-1731 годах в Иран было направлено 61 090 человек, включая оставшиеся там после завершения похода 1722 года войска^{552}. Доклад Военной коллегии от 19 июня 1732 года дает более точную цифру — 70 665 солдат и офицеров^{553}. Таким образом, получается, что через Низовой корпус за десять лет прошла целая армия — более 70 тысяч служивых, и почти половина из них сложили в «жарких краях» головы не в сражениях, а от «вредительного воздуха». Вместе с ними за эти годы несли службу примерно 24 тысячи донских и яицких казаков (по данным Военной коллегии, в 1722 году на юг были отправлены пять тысяч казаков; в 1723-м — тысяча в Дербент; в 1724-м — тысяча на поселение на Аграхань, в 1725-м — три тысячи в крепость Святого Креста и тогда же — тысяча яицких казаков^{554}; в 1726 году было послано 3500 донских казаков, в 1728-м — две тысячи донцов и 200 калмыков, в 1730-м — тысяча, в 1731-м и 1732-м — по три тысячи и в 1733 году — 1650 донских и 250 яицких казаков^{555}) и около 20 тысяч «малороссийских черкас» (в 1722-1726 годах). Армейское начальство признало, что точное число отправленных в разные годы на юг украинцев ему «неведомо»^{556}. По указу Верховного тайного совета от 26 сентября 1726 года было решено впредь украинских казаков в поход не посылать, а брать с них на военные расходы по три рубля с человека и передавать деньги В.В. Долгорукову^{557}. Однако слободских казаков продолжали отправлять в Низовой корпус и в 1727 году (тысячу человек), и в 1728-м^{558}.

Еще нужно помянуть гибель моряков, строивших суда Каспийской флотилии и перевозивших пополнение, провиант и снаряжение, а также пять тысяч «работных людей», из которых почти все погибли. Точное число их боевых и небоевых потерь установить невозможно, однако приведенная в работе Н.Д. Чекулаева итоговая цифра в 200 тысяч умерших представляется явно завышенной, тем более что она не подтверждается имеющимися в нашем распоряжении источниками^{559}.

Неудивительно, что в такой ситуации командующий постоянно просил присылать все новых и новых солдат. Однако пополнения приходили далеко не в лучшем состоянии. Согласно доношению астраханского губернатора фон Менгдена, в 1728 году в прибывшей с полковником Шваном команде из 365 рекрутов по дороге померли или бежали 35 человек; у прапорщика Федорова прибыли к месту назначения 498 из 539 рекрутов. Прапорщик Нагаткин потерял по пути 65 человек из 500 и едва спасся сам: следовавшие с ним новобранцы «забунтовали», и 52 рекрута сбежали, убив четырех солдат охраны и жестоко избив его самого. Расследование инцидента показало: возмущение было вызвано тем, что рекрутов везли в трюме «под палубою» и прапорщик не только не выпускал их на воздух, но и хотел посадить недовольных в колодки^{560}.

Особенно же не хватало квалифицированных кадров: Долгорукову нужны были два-три толковых генерала и не менее 70 штаб- и обер-офицеров. Князь имел право производить в чины до подполковника, но не мог восполнить нехватку писарей, провиантмейстеров, аудиторов, лекарей, инженеров, артиллеристов, переводчиков. В 1729 году остался невыполненным указ Верховного тайного совета о составлении карты приобретенных провинций — ни у кого из генералов не было необходимых специалистов, а единственный армейский инженер Федор Пирия умер. Министры распорядились выслать с этой целью на юг инженера и двух кондукторов, но инженер-майор Людвиг Гартунг прибыл в Гилян только в следующем году и при отсутствии установленных границ сразу запросил начальство, «как далеко» надлежит ему описывать территорию^{561}.