Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735)

В начале 1727 года в распоряжении Левашова в Гиляне имелось 76 армян и 18 грузин, а в конце следующего года на службе находилось уже 145 грузин и 247 армян; в декабре 1731 года командующий рапортовал о состоявших на службе 94 «грузинцах» и 341 армянине^{643}. После сдачи Гиляна по Рештскому договору 1732 года часть из них служить перестали, но многие ушли вместе с русской армией за Куру и продолжали службу в ее рядах. В 1733 году под командованием Лазаря Христофорова, к тому времени уже полковника, состояли 167, а в отряде ротмистра Палабека Пасаурова — 38 конных армян; грузинскими частями командовали майоры Рафаил Парсандабеков (в его подчинении находились 89 человек) и Бадур-бек Экалапашилов (72 человека). Их жалованье составляло 600 рублей у полковника, 300 рублей у майора, 15 рублей в год у рядовых.^{644}.

Армяне не только воевали — они служили переводчиками, гонцами, разведчиками. Уже в 1724 году Левашов писал канцлеру Головкину, что доставленные армянами «ведомости» о турецких военных приготовлениях и ходе военных действий верны^{645}. Информация поступала к командующему от купцов, ходивших с караванами по всему Ирану. Так, в октябре 1727 года Хотча Иванов рассказал в канцелярии Левашова обо всем, что видел во время четырехмесячного перехода из «Вавилона» в Тебриз, а затем из Тебриза в Решт. Новости доставляли и доверенные люди из других городов Ирана. Сдавая дела преемнику в 1733 году, генерал передал ему связи и имена не раз «в верности опробованных» армян — Маска Захарова из Исфахана, Назарета Манукова и Ивана Танэсагулева из Шемахи, Ивана Сарапионова из Гянджи^{646}.

На русской службе оставались некоторые прежние персидские чиновники: ведавшие шахским имуществом везиры, отвечавшие за раскладку налогов «калантары», осуществлявшие судебно-полицейскую власть «дараги»^{647}. В 1731 году «по доношению фуминского жителя дараги Мама-дали-бека» с Мугима Мулажанова и Насира Алимзаева было взыскано 440 рублей. Командование поощряло их усердие: «старший мужик» одной из «волостей» и астаринский дарага получили в награду «изарбафной кафтан с травы золотыми»^{648}.

У русских появились и добровольные помощники из числа «обывателей» в борьбе с «бунтовщиками». Среди них одним из самых усердных оказался в 1730 году представитель рештской администрации «калантар» Бабахан: он донес (за три батмана шелка) на «бунтовшика» из деревни Кисавадин Гамаду Мамтакыева, а затем указал на «бунтовские деньги» в деревне Дилигемен (было «сыскано» 150 рублей) и на хранившего «пожитки бунтовщика» Ризу Керимова из деревни Верзар — тот «запирался», но был «подлинными свидетельствами» изобличен и «за скорое освобождение из-под караулу» расстался не только с «пожитками», но и с собственными 30 рублями. Бабахан помогал «сыскивать» имущество и других «бунтовщиков», за что получал шестую часть конфискованного деньгами и шелком^{649}. Кстати, упоминавшегося выше предводителя повстанцев Хаджи Мухаммеда выдали местные «обыватели» и притом даже «безденежно», хотя за его голову командованием была обещана награда.

На службу стали брать местных «толмачей» — они успешно заменяли выходивших из строя казанских татар (из присланных в 1724-1728 годах 40 человек умерли 25); последних к тому же приходилось учить местной грамоте — это делал рештский мулла из «Базарной слободы» Гусейн Ку-лейманов, имевший десять таких учеников^{650}. «Толмачи» служили верно, часто одновременно собирая для командования полезную информацию, так что даже жаловались на тех, кто называл их «сабаками» и «российскими шпионами»^{651}. В «канцелярии персидских дел» при командующем состоял доверенный «писарь» Ага Эмин, которого Левашов отправлял с миссией к правителю, будущему шаху Надиру.

Достижением Левашова стало создание местных «сил правопорядка» — «доброконных скороходов». Представители этой корпорации, традиционно обеспечивавшей в Иране почтовую и курьерскую службу, пошли со своими «старостами» на русскую службу и вместе с регулярными частями действовали против мятежников. В феврале 1731 года в составе «партии» капитана Бундова такой отряд из 100 человек в Фуминском уезде при «деревне Мардаге» атаковал три сотни «разбойников» во главе с их предводителем Рустумом. Левашов описал действия скороходов: «…по их обычаю во все голосы закрича «урус» и вынев сабли, на бунтовщиков смело поехали». В итоге «бунтовщики» были разгромлены, а их предводитель Рустум убит в бою и повешен за ноги «на Мусулинской дороге»^{652}. Астаринские скороходы за службу были награждены красным сукном на кафтаны — по два с четвертью аршина на каждого.