Персидский поход Петра Великого. Низовой корпус на берегах Каспия (1722-1735)

Даже в самом большом лазарете в Астрахани, куда отправляли больных с Сулака и из Баку, работал всего один врач. Да и квалификация персонала была недостаточной: в Дербенте лекарь Рифтер был отдан под суд за то, что без врачебного консилиума ампутировал солдату ногу, которую можно было вылечить. В марте 1727 года Верховный тайный совет обсуждал вопрос о посылке в Гилян «оптеки с медикаментами» и лекарей. Первую смогли отправить в войска только летом следующего года, а в отношении персонала Медицинская канцелярия оказалась бессильной помочь — в ее распоряжении не было опытных специалистов, и Верховный тайный совет мог только направить в войска «подлекарей» из числа учеников при Московском «гошпитале»^{516}.

О состоянии корпуса весной и летом 1727 года свидетельствует приводимая ниже «Табель», отправленная его командующим в Верховный тайный совет^{517}. 

Табель о состоянии Низового корпуса полков, коликое число обретается в вышеозначенных местах генералитету, штаб, обер и унтер офицеров, капралов, драгун, солдат и нестроевых на лицо здоровых и больных и в дальних отлучках, и что надобно в добавку в полный комплет явствует ниже сего. Августа 11 дня 1727 года

Пяти командированных полков мая по 1-е число 1727 года

 По данным другой «табели», в мае 1727 года экспедиционный корпус насчитывал 4257 больных из 22 160 человек, то есть 19,2 процента. Ситуацию усугубила эпидемия «моровой язвы» — чумы, обнаружившейся уже в начале 1727 года и, несмотря на все принятые меры, перекинувшейся с больными солдатами в Астрахань. В городе пришлось выселять жителей из города «в поле в особые места под караулом» и сжигать дома заболевших — но тем не менее только в июне 1728 года от чумы погибло 1300 человек; всего же жертвами эпидемии пали около 18 тысяч жителей губернии.^{518}

В Астрахани и под Царицыном в том же году были созданы карантины, в которых по шесть недель выдерживались все прибывавшие из-за моря, включая и курьеров с донесениями; бумаги переписывались и только тогда доставлялись в Петербург. Шедшие же вниз по Волге суда с пополнением и «амуницией» должны были следовать прямо в море, не приставая в Астрахани. Капитан Афанасий Юшков, явившийся 27 сентября 1727 года с рапортами командующего прямо в присутствие Верховного тайного совета, напугал министров тем, что не имел при себе подорожной с отметкой о пребывании в карантине, и получил приказ немедленно покинуть Петербург и жить карантинный срок в деревне или на «загородном дворе» до получения дальнейших распоряжений^{519}. Купцы с шелком и другими товарами из Ирана, неизвестно как оказавшиеся в Москве в августе 1728 года, также были высланы обратно^{520}. Только возвращавшегося командующего В.В. Долгорукова Верховный тайный совет в марте 1728 года посчитал возможным избавить от карантина на заставе — под его же ответственность^{521}. Новая, хотя и менее сильная вспышка опасной болезни отмечается документами в 1729 году, и только в 1729-м «царицынская застава» была ликвидирована^{522}.