Персия: эра войны и революции. 1900—1925

В записках Масловского присутствует и тема «прохождения» самой российско-персидской границы, точнее недостатки, поскольку, как отмечает Масловский, «граница наша, совершенно искусственная, не соображенная ни с местными условиями, ни с государственными интересами, служила постоянной причиной набегов шахсевен на наши приграничные села и деревни и прорывов их на нашу Мугань, о чем я скажу подробно далее, когда буду описывать нашу борьбу с шахсевенами, начатую в 1909 году и закончившуюся в 1912 году…

В 1912 году, после шахсевенской экспедиции, я подал начальнику штаба Кавказского военного округа генералу Юденичу докладную записку с изложением мысли о необходимости изменения нашей границы с Персией, от Асландузского брода до Белясувара. В этой записке я подробно мотивировал необходимость такого исправления и указывал, что особых препятствий к этому не встретится. Как было встречено мое предложение, я не знаю. Возможно, что начавшаяся вскоре война, а потом революция были причиной того, что изложенная в записке мысль канула в вечность…

Иной раз, весной и летом, когда семьи и стада шахсевен находятся на летних кочевьях, в безопасности, далеко от нашей границы, крупные партии шахсевен производят нападения на наши приграничные села с целью грабежа, и тогда на границе происходят настоящие бои. Вот почему кавказским командованием было принято за правило ежегодно с началом весны посылать на все участки персидской границы, в помощь малочисленной Пограничной страже, от пехотных и казачьих полков роты, сотни казаков и команды разведчиков, а в некоторых случаях и целые конные и пешие части.

Масловский подробно описывает действия племен, которые регулярно совершали набеги на приграничные территории Российской империи, и часто вступали в схватки с пограничниками, и в случае успеха уходили с добычей на персидскую землю. «…45 племен, скорее крупных родов, воинственных кочевников, родственных между собой, но независимых друг от друга, и от степени воинственности племени и от характера его главы зависела большая или меньшая безопасность участка границы. Так, два наиболее сильных и воинственных племени, Ходжа-Беклу и Ходжа-Ходжалу, обитали вдоль Аракса, ближе к персидскому Карадагу; в юго-восточной Мугани, в районе Белясувара проживало большое племя Талыш-Микейлю, которое является потомками некогда переселенных сюда грузин; оно одно из самых робких и мирных среди шахсевен. Южнее них, в магале (уезде) Уджаруд, живет племя Аларлу; оно несколько меньше численностью, но чрезвычайно воинственное. Как раз в описываемый мною период во главе этого племени стоял старик Мамед-кули-хан. Он был настолько смел и решителен, настолько не боялся центрального персидского правительства и считал себя независимым, что величал себя “Мамед-кули-ШАХ”. Он доставлял много беспокойства персидским властям, не признавая их и производя постоянные набеги на персидские села под самым Ардебилем, резиденцией персидского генерал-губернатора».

Но сколь бы ни было воинственным кочевое племя, предводительствуемое этим вождем, центральная власть перехитрила его. Как описывает Масловский, в конце 1910 года, между его собственным первым и вторым пребыванием в Персии, губернатор сумел под каким-то предлогом заманить Мамед-кули-шаха в Ардебиль. А там он был немедленно схвачен и казнен.

Путевые заметки Василия Яна

Известный русский советский писатель, автор исторических романов, Василий Григорьевич Ян (настоящая фамилия – Янчевецкий), окончив историко-филологический факультет Петербургского университета, в 1901 году прибыл в Ашхабад, на службу в канцелярию начальника Закаспийской области, изучал восточные языки, принимал участие в исследовательской экспедиции вдоль персидско-афганской границы.

В «Тач-Гюль (В горах Персии)» (1910) Василий Ян изложил свои наблюдения и беседы с жителями тех мест: «В Северной Персии, вдоль нашей закаспийской границы, расположены курдские селения. Курды переселены сюда несколько столетий назад с турецкой границы – для защиты женственных персов от набегов отважных туркмен. Курды и одеваются иначе, чем персы, и говорят на особом языке…

Они ведут полукочевой образ жизни и любят на некоторое время уходить в горы из своих деревень со стадами баранов и тогда живут в темных шатрах, напоминающих арабские палатки.

Со своими стадами они часто переходят нашу границу. Бараны пасутся на вершинах хребта Копетдага, где летом остается свежая трава. Приходят они в наши равнины и зимою, когда в персидских горах начинают свирепствовать бураны и выпадает обильный снег.

У меня был знакомый молодой текинец по имени Хива-Клыч. Во время похода Скобелева на Геок-Тепе родители Хива-Клыча, опасаясь за свою участь, отвезли его в курдскую деревню и оставили там на “сохранение”.

После битвы в стенах Геок-Тепе они не приехали за сыном, и маленький Хива-Клыч был воспитан курдами, научился говорить по-курдски. Когда он подрос, его родственники, довольно богатые, привезли его обратно в родной аул, и там он вырос уже туркменом.