Персия: эра войны и революции. 1900—1925

Другая путевая персидская история, рассказанная Гарольдом Е. Уэстоном, описывает двоякое отношение к чужакам-иностранцам в одной из отдаленных от столицы областей:

«Мулы были нагружены поклажей и готовы с закатом двинуться в путь. Мы вышли чуть раньше, впереди каравана, велев нашей охране последовать за нами с багажом. Мы шли по унылой равнине, пересеченной двумя параллельно идущими милях в пяти от нас горными грядами по обеим сторонам дороги. Дорога была еле различима: на нее указывали лишь смутные белые полосы – следы, оставленные бесчисленными караванами, проходившими здесь год от года. Через несколько часов половинка луны ушла за горизонт. Мы остались в одиночестве – видимо, что-то задержало караван и наших охранников. Мы медленно продолжали путь, пока около 2 часов ночи, заметив, что следы караванов на дороге исчезли, не поняли, что заблудились. Мы попытались найти дорогу назад и некоторое время бесцельно и безрезультатно кружили между безмолвными холмами, пока вначале глухо, а затем все отчетливее с дальнего плато не послышался стук копыт. Мы понимали, что охрана ищет нас, и я уже хотел привлечь ее внимание выстрелом, но сообразил, что ответом тоже могут быть выстрелы. По счастью, у меня был с собой карманный фонарик. Я просигналил с его помощью. Стук копыт замер, когда мы неверными шагами брели на него по высохшему руслу ручья. Внезапно раздался окрик – нам по-персидски было приказано остановиться. Момент был жуткий. В колеблющемся свете фонарика мы увидели направленные на нас ружья предполагаемых охранников. Мы со страхом подумали, уж не разбойники-бактрийцы ли это – потому что вид у этих людей был самый устрашающий. Мы принялись объяснять, кто мы такие, к каким вождям направляемся, говорили, что заблудились, что вот-вот прибудет наша охрана, которая, несомненно, ищет нас. Некоторые члены банды явно были намерены ограбить нас и бросить на произвол судьбы. Других останавливало почтительное удивление, вызванное моим фонариком, который я то зажигал, то вновь гасил. Наверное, они опасались взрыва этого неведомого оружия, который отправил бы их в сады Эдема. К счастью, страхи этих последних оказались сильнее, и, махнув нам рукой в сторону дороги, бандиты поспешили молча скрыться под покровом ночи. К рассвету мы наткнулись на наших охранников, бешеным галопом рыскавших по долине, и нашего несчастного слугу, который, задыхаясь, поспешал за ними пешком. Было много жестикуляции и попыток объясниться на ставшей уже привычной нам смеси арабского и хинди с вкраплениями английских слов, когда не хватало персидских. Мы взяли у них лошадей и верхом отправились к нужному нам пункту Кумишаху. Выехав еще до восхода солнца на возделанные поля, мы увидели там и тут то появлявшиеся, то исчезающие облака – так попыхивает дымом в морозное утро буксирный катер где-нибудь в гавани. Это была пыль от молотьбы, развеиваемая легким ветерком. Мы подъехали ближе. Внезапно лошадь моя вздыбилась – это один из охранников, схватив ружье, сделал несколько выстрелов в сторону земледельцев.

– Что вы делаете! – в ужасе вскричал мой спутник, хватая за руку стрелявшего и не давая ему перезарядить ружье.

– Надо убить одного. Оскорбил вас, – последовал ответ по-персидски, и мужчина вновь сделал решительную попытку выстрелить.

– Почему? Что такое? – недоумевал мой друг, опять хватая его за руку.

– Вышли на них рано утром, когда вы потерялись. Спросили, где фирамжи-сахиб (иностранцы). Они сказали: «Не знаем. Мы хлеб молотим, а фирамжи-сахиб зачем сюда, к нам в Персию, пожаловали?» Это оскорбление вам. Надо убивать. Мы стреляли. Было темно. Плохо попали. Вернулись. Надо убить одного».

Уэстон вспоминал, что ему и его товарищу стоило большого труда отговорить охранника от исполнения такого намерения.

Первая мировая на всем Востоке

Во время пребывания на персидской земле в период Первой мировой войны английские солдаты и офицеры столкнулись с новой непривычной обстановкой и порой так и всегда отмененными войной восточными традициями, которые европейцы обычно считали условностями. Так отмечает в своей книге один из участников боев, сержант Лонг (П. Лонг «Другие чины»), рядом с лагерем для английских военнопленных в Багдаде размещался «целый батальон алжирцев», которые заявляли пленным британцам, что раньше служили во французской армии. Затем эти алжирцы были отправлены в Персию, где, как утверждается, «воевали с русскими во имя турок».

На некоторых участках фронта траншеи противников находились так близко друг к другу, что воины могли слушать разговоры врага. Беспощадные бои сменялись затишьем и порой совершались благородные поступки – в основном по праздникам, когда солдаты перебрасывали из траншей друг другу угощения. Как отмечали потом ветераны, в таких случаях не бросали испорченные угощения и редко сопровождали брошенный противнику подарок ручной гранатой.

Корпус генерала Баратова