Персия: эра войны и революции. 1900—1925

4 марта 1916 г. было заключено англо-франко-русское соглашение о «целях войны России в Малой Азии», по которому после победы над Германией, Австро-Венгрией и Турцией Российская империя получала район Константинополя (Стамбула), Проливную зону между Черным и Средиземным морями, а также северную часть Турецкой Армении. Британская империя – при согласии Российской – могла занять своими войсками нейтральную (центральную) часть Персии, получала под свой контроль Палестину, отобранную у Османской империи.

«Показательно, что Российская империя делала самые разные шаги для утверждения своих позиций в соседней стране. Среди них было и создание еще до начала Первой мировой войны личной гвардии шаха Мохаммеда-Али в лице Персидской казачьей бригады. Хотя она и состояла из персов, но ими командовали русские офицеры и казачьи урядники. Командиром бригады являлся полковник Генерального штаба В.П. Ляхов. Такое настойчивое “вхождение” российской стороны во внутренние дела шахской Персии вызывало естественное неудовольствие не только со стороны некоторых союзников по Антанте, но и противников».

В.М. Хрусталев, В.М. Осин. Из предисловия к книге А.Г. Емельянова «Казаки на Персидском фронте»

25 ноября 1915 года состоялось тайное заседание Совета министров Персии, на котором симпатизирующий немцам Мирза Хасан-хан Мустовфи аль-Мемалик, уже третий раз занимавший пост премьер-министра (с 18 августа 1915 по 25 декабря 1915 года), заявил: «Мы вынуждены прервать переговоры с англо-русской дипломатией, ведущиеся в Тегеране, Петербурге и Лондоне о заключении союза с Россией и Англией, ввиду полной безнадежности и невозможности успеха. Общественное мнение Тегерана, его политических кругов, меджелиса, и настроения персидского народа крайне враждебны России и Англии, ведущим войну с единоверной Турцией и защитницей ислама, Германией. Это было бы безумие – противодействовать народному движению, принявшему стихийные размеры. Я отказываюсь от всякого участия в этой беспочвенной и фантастической дипломатической комбинации». Большинство министров проголосовали за это предложение, и на следующей день об этом все стали говорить в Тегеране.

В ответ из столицы Российской империи в Тифлис поступила депеша: «Поднять великодержавное имя России в Персии на подобающую высоту. Послать для “активной политики” достаточные вооруженные силы. Незамедлительно». Для посылки в Персию начальником российских войск был выбран генерал Николай Николаевич Баратов.

Баратов, выступая перед казаками на персидской территории, напомнил им о былой славе дедов и отцов кубанского войска, о лихих недавних делах казаков в Турции, о новом фронте, созданном нашими врагами, – персидском и о той славе, которая ждет прибывших в Персию на новых полях сражений. «Казаки, задача ваша трудна тем, что, прежде чем пустить в ход оружие и дать волю воинской доблести вашей, вы должны убедиться, точно ли враг перед вами. Помните, что с Персией мы не воюем, мы воюем с жандармами, желающими вовлечь Персию в войну с нами. Но старания подкупленных немецким золотом жандармов напрасны, и Персия с нами не воюет. Мирным жителям не причиняйте обид. Помните завет Суворова:

– Мирного жителя не обижай, он нас поит, кормит и дает приют.

– Русские невинные мирные люди и союзники англичане, прогнанные с насиженных мест, ждут от вас защиты, а Россия ждет вашего нового подвига».

Несмотря на противодействие разрозненных отрядов германо-турецких наемников, пытавшихся препятствовать движению русских частей к Керманшаху, отряды под командованием передвигались быстро («совершали пятидесятиверстные переходы при перегруппировках») и тем обеспечили успех кампании начального периода персидского похода, не обижая при этом местное население.