Персия: эра войны и революции. 1900—1925

Российское посольство располагалось в огромном парке, окруженном добротным забором из железных остроконечных прутьев. Оставив позади широкие, с охраной, ворота, мы по тенистой аллее въехали на территорию посольства и остановились у подъезда главного здания с массивными колоннами. Не успел я выйти из машины, как увидел сбегавшего по широкой лестнице стройного военного с пышными усами. Приблизившись, он приложил руку к фуражке, на которой виднелись следы кокарды, и со словами: “Ваше превосходительство, господин посол” громко отрапортовал: “Вверенное мне для охраны посольство и имущество находятся в полной сохранности, комендант посольства есаул Акимов”. Не скрою, я был тронут и немного смущен. Улыбнувшись, я протянул Акимову руку, поблагодарил и осведомился, когда в последний раз он побывал в России? В смущении он ответил: “К сожалению, в 1916 году”. В его сопровождении я осмотрел обширную усадьбу посольства. Все было ухожено и в надлежащем порядке, что, безусловно, было заслугой Акимова. Он был на редкость порядочным, исполнительным и честным человеком. Я проникся к нему большим уважением. Забегая вперед, расскажу, как в дальнейшем сложилась его судьба. Как-то, по прошествии полугода, он зашел ко мне и, смущаясь, сообщил, что ему бы хотелось вернуться в Россию и поступить на службу в Красную Армию, но он не уверен, что ему это удастся. Поэтому пришел со мною посоветоваться. Подумав, я сказал, что мне бы не хотелось с ним расставаться, но если он твердо решил, то постараюсь, чем смогу, помочь. Через несколько дней Акимов уезжал, имея на руках рекомендательное письмо к моему доброму знакомому Эфраиму Склянскому, который был заместителем у Троцкого. Впоследствии я узнал, что это письмо сыграло существенную роль. Акимов окончил академию, служил на командных должностях и в Отечественную войну командовал дивизией в армии у Плиева.

По прибытии в Тегеран в первые дни я знакомился с его достопримечательностями. В то время это был сравнительно небольшой азиатский город с населением в 250 тысяч человек. Тем временем нужно было готовиться к вручению верительных грамот шаху. У меня состоялось несколько неофициальных встреч с высшими чиновниками правительства и военными, которые в то время играли большую роль.

Вручение грамот состоялось в 20-х числах июня 1921 года. Меня сопровождал только драгоман (из старых служащих посольства). Шах принимал меня в шатре – своей летней резиденции. Когда мы вошли, я увидел сидящего на позолоченном троне совсем еще молодого человека. Это был последний шах из династии Каджаров. Его красивое восточное лицо было напряжено. Казалось, что он меня, представителя великой северной державы, побаивается. Ничего удивительного, его страна граничила с этим грозным соседом на протяжении 1700 км, и англичане неустанно интриговали и настраивали его против нас. Подойдя ближе, на расстояние, положенное по этикету, я улыбнулся ему, и испуг сошел с его юного лица. В дальнейшем у меня с ним установились теплые отношения. К сожалению, его власть к тому времени значительно пошатнулась. Всеми делами заправлял военный министр Реза Хан, малообразованный, грубый и хитрый нувориш, когда-то служивший в русском казачьем полку младшим офицером. Это он в 1925 году свергнул династию Каджаров и объявил себя Реза Шахом, основав династию Пехлеви. Я покинул Тегеран в июле 1922 года…»

С марта 1923 года по апрель 1925 года послом Советского Союза в Персии был видный советский революционер (подпольная кличка Илья-Конь), государственный деятель и дипломат (побратим руководителя МНР Сухэ-Батора) Борис Захарович Шумяцкий.

В 1922 году, вступив конфликт со Сталиным, Шумяцкий был переведен на дипломатическую работу и затем отправлен послом в Тегеран, где стал дуайеном дипломатического корпуса.

В это время активно развивались советско-персидские отношения, в том числе и экономические. Советский Союз принял участие (предоставив несколько тысяч экспонатов) в Тегеранской промышленно-ремесленной и сельскохозяйственной выставке, по поводу которой 30 ноября 1923 года Шумяцский докладывал наркому Чичерину: «Мы участвуем в Персидской выставке, потому что нам близко и дорого дело хозяйственного возрождения Персии». После выставки были созданы смешанные советско-персидские общества, среди которых были: Русско-Персидское торговое общество («Рупето»), Русско-Персидское товарищество по обработке и экспорту шелка («Персшелк»), Русско-Персидское хлопковое товарищество («Персхлопок»), Русско-Персидское импортно-экспортное общество «Шарк» («Восток») и Русско-Персидский коммерческий банк («Русперс»).