Персия. История неоткрытой страны

Выступил тогда и московский купец Родион Котов. Есть две версии – это был брат Федота Котова, либо имя неправильно записали, и это был сам Федот Котов. Котов смело сказал царю: «Боятся наша братья того: только Англичанам дать дорогу в Персию – и их промыслы станут; но этого не угадать, всякому своя часть, – и большим товаром торгуют, и малым промышляют, как кто сможет… иные Персияне станут с Англичанами торговать в Персии, а другие поедут в Астрахань, одним Англичанам своими товарами как Персию затворить? Много в Персии охочих торговых людей поедут за русскими товарами». По всей видимости, ответ, да и сам купец, Михаилу Федоровичу и его боярам понравился, и спустя три года он, по поручению русского царя, «в купчинах, с государевой казною», отправился в персидские земли.

5 мая 1623 года Котов с отрядом из восьми человек покинул столицу и 8 августа прибыл в Астрахань. Спустя шесть дней он добрался по Каспию до Ширвана, а затем по суше прибыл 20 июня в Исфахан. Котов купечествовал с товарами российского царя, что, по всей видимости, избавляло его и от множества бюрократических хлопот и препятствий. Затем купец побывал также в «Турской земле», «Индеи» и «городе Индейском Урзуме», вернувшись на родину лишь в следующем году.

История этого торгового путешествия была им подробно изложена в записках «О ходу в персидское царство и из Персиды в Турскую землю и в Индию и в Урзум, где корабли приходят», содержащих описание самых разнообразных подробностей жизни простых и знатных жителей Персии, дорог и городов, климата и ирригационных сооружений, одежды и обычаев, традиций и главных мусульманских праздников. Котов описывает и встречу жителями персидской столицы шаха Аббаса, возвращавшегося после взятия Багдада. Со временем сочинение стало литературным памятником, и в 1958 году был выпущен перевод рукописи Котова на современный русский язык.

(«Текст воспроизведен по изданию «Хождение купца Федота Котова в Персию». М. Изд. вост. литературы. 1958. Пер. Н. А. Кузнецовой)

Возрождение тканых узоров

Слава многоцветных персидских ковров распространилась далеко за пределы страны еще до воцарения династии Сефевидов, однако при этих правителях – а именно при шахе Тахмаспе I и шахе Аббасе I – произошел новый виток развития в искусстве изготовления ковров. Этот период возрождения ковроткачества оставил потомкам порядка 3 тысяч ковров, которые являются украшением крупнейших музеев и коллекций, заслуженно входя в золотой фонд культурного наследия человечества. Так, знаменитый «ковер Ардабиля», изготовленный для гробницы Шейха Сафаюддина Ардабили, предка Сефевидов, – жемчужина собрания лондонского Музея Виктории и Альберта.

Возрождение этого изысканного мастерства, органично сочетающего умение ремесленника с талантом художника, началось еще при первом Сефевиде – шахе Исмаиле. Но наивысшего расцвета оно достигло во времена правления Аббаса Великого, когда благодаря установившемуся в державе миру и процветанию выдающиеся живописцы могли пользоваться покровительством властителя и спокойно создавать эскизы будущих орнаментов для ковров, а мастера-ткачи – до совершенства оттачивать свои навыки. Ковры, сотканные при шахе Аббасе, получили отдельное название «ковры школы Аббаси». На коврах той эпохи были запечатлены прекрасные цветники, сады, охотничьи угодья владык, сложные причудливые орнаменты.

«Сефевиды превратили ковроткачество из ремесла сельских жителей в общенациональное промышленное производство, которое стало одной из важнейших составляющих всей экономики страны, – пишет в своей книге «Исламская культура и цивилизация» Али Акбар Велаяти. – Можно предположить, что первый ковровый цех был построен при Аббасе Великом в Исфахане. Самым древним образцом иранского ковроткачества той эпохи, дошедшим до нас, является известный ковер «Ардабиль», хранящийся в лондонском Музее Виктории и Альберта. Он датируется 942/1506 г. При шахе Аббасе имелось значительное количество шахских ковровых мастерских, где на заказ изготавливались драгоценнейшие ковры. Так, польский король Сигизмунд III закупленные в Иране ковры дал в приданое своей дочери».

Одновременно с ковроткачеством переживало расцвет и текстильное производство. «Рассказывают, что на исфаханском базаре производством тканей занимались 25 тысяч рабочих, а глава текстильного цеха был одним из влиятельнейших людей в стране… – пишет Али Акбар Велаяти. – Ежегодно в Европу экспортировалось 22 тысячи тюков шелковых тканей». Летописцы свидетельствуют, что шах Аббас регулярно посещал мастерские и лично наблюдал за изготовлением ковров и шелковых полотен.