Персональный детектив

Случилось непонятное – Эми согласился. Согласился в этой насквозь лживой, пышущей опасностью обстановке, когда единственно верным шагом было (Эми это очень хорошо понимал) пробиваться к выходу, не считаясь ни с чем – именно сейчас выпала возможность, потому что лифт стоял на этаже и можно было из него выйти, однако каждую минуту он мог двинуться и на добрый час отрезать путь к спасению, случись что. Тем не менее вот – он согласился станцевать.

Он коротко кивнул и махнул рукой старым своим дружкам, чем тут же снял невыносимое напряжение. Сквозь дружелюбный гомон, сквозь любопытные взгляды незнакомцев, сквозь преувеличенное невнимание, кажется, все-таки камрадов, встопорщив до предела наплечники, двигаясь походкой «Обзор‐360», он быстро прошагал к танцплощадке, откуда беспорядочно катили только что брошенные столы.

Он встал на середину, по традиции отмеченную белым крестом. Кровь в нем гудела от перенапряжения.

– Преднарко? – спросил Дон.

– Ладно, хотя… – согласился Эми. – Только ты мне все управление музыкой передай. Я сам пусть с музыкой.

Дон изобразил оскорбление недоверием, потом согласно кивнул:

– Ага. Конечно. Передал. Действуй.

– Так. Танцуем.

Эми вытянулся, встал на цыпочки, но глаза не зажмурил, хоть это и положено для сосредоточения перед танцем, а только полуприкрыл веки – он слишком чувствовал опасность и не хотел терять себя даже на долю секунды, что, конечно, танцу мешало. Еле двинув губами, он шепнул кодовое слово (там такие смешные слова встречаются) – и тут же включилось странным образом распределенное между мозгом и грудью ощущение пульта управления музыкой с его кнопками, регуляторами, источниками и выравнивателями спектра; на все это наложился адреналиновый ток, идущий от наплечников. На языке появился железистый вкус крови. Музыка! Раздались первые звоны, начало знаменитого преднарко «Запах утренних городов» Хуанпедро Мехора.

Музыка пришпорила Эми, он понял, что танец получится. Столики, колонны, лица и черно-золотой рисунок шерстяной обивки Танцлифтовых стен подернулись легким туманом драгоценнейшего серого оттенка – и это означало, что Эми сразу же, без подготовки, вошел в то особое состояние, при котором танец (какой угодно – нарко, преднарко и даже психо) получается почти сам собой, если, конечно, владеешь техникой.

Следуя ритуалу по вхождению в танец, он крутнулся на пальцах ног и вдруг обнаружил, что уже не один на площадке. Перед ним стояла женщина – сплошные волосы и взбитый бальный наряд. Партнерша, о которой можно только мечтать, – красавица Соня.

Он поискал глазами Дона. Тридэ исчез.

– Соня! – одними губами прошептал он, приблизившись к ней вплотную. – Ты со мной, Соня? Мне надо…

Конечно, они при желании могут повторить и тридэ, могут подсунуть вместо нее что-то совершенно иное, но ничего другого не оставалось, как верить, что это все-таки Соня, самая настоящая красавица Соня.

Она ободряюще кивнула – мол, я все понимаю и я с тобой, – а затем показала взглядом на столики, тем особым взглядом, который на тайном языке психотанцоров означал предложение «сделать» зал.

Эми широко улыбнулся. То, что надо!

– Синхрон, Соня?

– Синхрон.

В Танцлифте поднялся немыслимый гам. Ну как же – Соня, так давно не было Сони. Музыка утонула в криках, все повскакивали с мест, восторженно заорали, захлопали в ладоши. Гульрих, распихивая ногами бокалы, взгромоздился на стол и забуйствовал – наша Соня пришла! Но откуда, откуда им было известно про Соню?!

Ох, ничего не понимал Эми. Он злобно дернул головой, музыка взвыла на болевой громкости, перекрыла все остальные звуки – и все смолкло. Одну за другой он лихорадочно перелистывал мелодии. Эта? Нет. И… нет! Нет! Вот она. Это была мелодия, которую он обычно танцевал только для себя, перед зеркалом. Он не знал, как она подействует на других, но, похоже, должно было получиться ничего, и тут Соня чуть заметно кивнула: эту! Соня тоже была подключена к пульту, и тогда Эми сверкнул улыбкой: хорошо. Эту.

Это была всем знакомая мелодия «Синее и красное», по поводу которой так и не завершили спор музыкальные критики – психо это или мягкое нарко. Несколько месяцев назад, еще в те, тысячелетней давности, времена, Эми попробовал сделать под эту мелодию собственное, никому не подражающее соло. Кажется, что-то вышло, но музыка пока слишком действовала на него, и он боялся осрамиться, показав танец друзьям, – считал, что рано. И, в общем, было неслыханной наглостью и полным безумием предлагать «Синее и красное» Соне – она не знала его сюжета, он плохо помнил ее танец, и совершенно непонятно было, как тогда делать синхрон. Оставалась, впрочем, естественная лазейка – полная импровизация. Опасность, однако, была не в том, что у Эми не получится импровизация, а в том, что он мог не справиться с музыкой, попасть под ее действие и потерять зал. И угодить в наверняка расставленную ловушку.