Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Названия всех тотемных животных были строго табуированы. Особенно летом, когда человек чаще всего бывал в лесу и мог встретиться с его «хозяевами», было запрещено называть их своими именами. Эти верования были широко распространены среди карельского населения вплоть до конца XX века. Вот как об этом повествует жительница д. Колатсельга: «Медведя еще называли мётти, лесной мётти. Волка называли „хвост палкой“. Особенно летом его волком не называли. Никогда не называли. „Хвост палкой“ всегда говорили, чтобы животных не трогал. „Хвост палкой“. Зимой-то говорили, а летом никогда волком не называли. А медведя тоже называли мётти. Мало его своим именем называли. Хозяином леса его называли, старший леса, старший леса. В наших лесах он старший. В наших лесах крупнее его зверя нет. Старший леса. Дедушкой называли, дед Миша, дед Миша. Я помню, наша мама говорила: „Дед здесь прошел“… Змею называли „шябелё“ (м. б. „шипящая“. – И. Л.). Мама наша никогда не называла, говорит: „Я тут шябелё убила!“ и все… У всех летом были свои имена. Лось был „растопыренное копыто“. Растопыренное копыто. Летом лосем не называли… Лесной коровой называли» (102).

На севере Карелии бытовало поверье, что особенно хозяева животных и пастухи не имели права называть медведя медведем (karhuo karhukse): чтобы он не трогал коров, заходящих в его лесные владения. Его называли Mesikämmen (Медовая лапа), Pöppö (вошка; в перен. смысле «бука»), Mössi, Mutussei[281]. А также Ohtopoika, Källeröini, Metsän kuninkas, Karjanmoan haltei, Karvajalka, Vompeloseäri, Mörykki, Mössikä, Pörö[282].

Самые архаичные языковые пласты также сохранили отголоски поклонения этому животному. Например, есть примета, в которой слова «лес» и «медведь» равнозначны: Если гром гремит во время ледостава, тогда лес придет в движение, т. е. медведей будет много (Jos ukkonen jyrisee jäihen aikaan, niin mettä liikkuu, s.o.karhuja on paljon) (HA 5/252).

Почитание медведя как тотемного первопредка отразилось во многих карельских обычаях и верованиях. Карелы никогда не ели медвежьего мяса, считая, что именно от этого животного произошел человеческий род. П. Виртаранта также приводит объяснение северных карелов, почему они не едят мясо медведя: «О медведе говорили, что он – проклятый человек. Когда его освежуют, он как человек. Поэтому медвежье мясо не едят». Другой информант добавляет: «…когда его освежуют, я видела, его пальцы на руках и ногах, как у человека. Только большого пальца нет. Иначе он бы весь мир одолел, если бы у него был большой палец»[283]. Считали также, что это «испорченный человек, превращенный в медведя» («rikottu ristikansa i hän muuttuu kondijakse»)[284]. Более того, по мнению карелов, он и сам во многом сохранил человеческие черты: может ходить на задних лапах, ест малину передними, любит мед, в освежеванном виде – копия человека, мясо светлое, как и у людей. Именно медведя повсеместно в Карелии называли лесным королем (metsänkuningas), считая, что «у медведя ум одного человека, а сила девятерых». Но на людей медведь практически никогда не нападал. Он не любил только женщин, беременных мальчиками. По народным верованиям, у них он вспарывал живот и забирал ребенка.

Медвежьи лапы, когти и клыки, шкура служили оберегом у всех финно-угорских народов. У финнов пастух перед тем, как выгнать скотину в лес, проводил по спине каждого животного медвежьей лапой. Когти священного животного нужны умершему, чтобы достичь загробной обители[285]. Медвежья лапа – известный охотничий оберег, чтобы удача и покровительство хозяина всегда были с человеком, идущим за добычей в лесные кладовые. В свадебном ритуале когти медведя служили оберегом для жениха; медвежья лапа часто являлась одним из средств защиты патьвашки. Невесту, перед тем как отдать жениху, усаживали на медвежью шкуру, чтобы передать девушке, находящейся в опасном лиминальном состоянии, всю силу, могущество первопредков и поставить её под их защиту в новом роду мужа. У коми существует поверье о колдунах, имеющих медвежьи лапы

То, что медведя считали первопредком, нашло отражение и в таком обереге. Для того чтобы медведь держался подальше от пастбища, на следы брызгают водой от засолки рыбы и говорят:

Jos ma osmona olisin,
Mesikammennä kävisin,
En oisi akkoen jaloissa,
Kusikinttuen kuj illa…

SKVR. II. 996.

Если бы я была Осмо (первопредком),
Медоволапым ходила,
Не путалась бы в ногах у женщин,
В проулках писающих…

У народов Западной Сибири бытовали представления о переходе человека после смерти в категорию предка-медведя[286].