Перст судьбы. Эсмиль

Эсмиль уже успела пообедать в одиночестве и принять ванну. Ильза оказалась расторопной служанкой, хотя девушке было довольно странно видеть, как одна женщина прислуживает другой. А еще ее не оставляли мысли о тех рабынях, на которых намекнула Ильза. Забившись в угол постели и натянув одеяло по самые уши, она пыталась хоть немного поспать, но шум, доносившийся с улицы, не давал сомкнуть глаз. Даже через толстое стекло витража, украшавшего узкое окно, она слышала визгливые звуки волынки, переплетавшиеся с веселой мелодией гармоники и флейты. Слышала дробный топот сотни ног, отплясывавших на мощеной камнем площади, пьяные крики, хохот и песни. На секунду ей показалось, что она уловила в общей какофонии женские голоса.

Отбросив одеяло, Эсмиль подошла к окну. Сквозь цветные стекла мало что можно было увидеть, но ей повезло обнаружить защелку, на которой держались тяжелые створки. Девушка осторожно открыла окно и выглянула наружу. Прохладный ветер тут же проник под тонкую льняную рубашку, заставив кожу покрыться мурашками.

Да, слух ее не обманул, на площади, действительно, было несколько женщин, и все они ласкались к ее данганарам. Вот только одеты эти женщины были совсем не так скромно, как Ильза.

Незнакомки щеголяли ярко-красными платьями с откровенным декольте, обнажавшим грудь до самых сосков. Из окна их прелести были видны так, будто лежали на ладони, лишь слегка прикрытые узеньким кружевом. Их юбки не скрывали линий бедер и ног, почти не оставляя места для фантазии, волосы были распущены и небрежно струились по обнаженным плечам. Рукава на платьях отсутствовали, даже в сумерках Эсмиль видела, как белеют руки этих женщин, обвивая темные силуэты данганаров. И у каждой из незнакомок на шее чернела полоска кожи, точно такая же, как та, что еще недавно украшала шею самой Эсмиль.

Рабыни!

Вот о ком говорила Ильза!

Затаив дыхание, девушка начала взглядом обшаривать площадь, надеясь отыскать Дарвейна в общей толпе. Ее сердце сжалось от плохого предчувствия. Что если и он сейчас обнимает какую-нибудь рабыню? Ведь ему тоже, наверняка, приготовили «покорную женщину»? Что если он будет с ней?..

Эсмиль сама не заметила, как ее пальцы впились в подоконник. Закусив губу, она пытливо вглядывалась в веселящуюся толпу, и тревога все нарастала. Ей показалось, что у одного из дальних костров она заметила высокую фигуру лэра и рядом с ним – женский силуэт в красном платье.

Нет, Дарвейн не может с ней так поступить. Не может днем намекнуть на то, что готов жениться на ней, а ночь провести с рабыней!

А если может? Если у них здесь такой обычай? Ильза же сказала, что благородным квиннам не место на мужском пиру, для этого есть рабыни. А она теперь квинна. Благородная, незамужняя…

Зарычав, Эсмиль смахнула с широкого подоконника глиняный кувшин, на дне которого еще оставалась вода. Тот разлетелся на осколки, ударившись об пол. Девушка огляделась, стискивая кулаки так, что ногти впились в ладони, причиняя боль. Стены, покрытые вышитыми гобеленами со сценами охоты, тяжелая резная мебель, украшенная обилием резьбы и позолоты, сверкавшие бронзой канделябры, толстые свечи, наполнявшие комнату ароматом мирры и ладана… Здесь все душило, все казалось слишком помпезным, слишком вычурным. Здесь не хватало свежего воздуха…

– Что это вы буяните, квинна? – раздался за ее спиной недовольный женский голос.

Она резко обернулась. На пороге стояла Ильза, держа в руках ее дорожное платье, уже почищенное и выглаженное.

Эсмиль шагнула к служанке:

– Где Дарвейн?

– Вы имеете в виду лэра Дарвейна? – Ильза возмущенно поджала губы, потом, не торопясь, подошла к кровати и с нарочитой аккуратностью разложила на ней принесенное платье.

– Ты прекрасно знаешь, о ком я! Где он?

– На площади, как и все мужчины замка, кроме тех, что несут службу.

Выпрямившись, Ильза глянула на Эсмиль, и той показалось, что в глазах служанки мелькнула насмешка. Девушка прищурилась.

– И ты знаешь, с кем он там? – уточнила она.

– Ну, с кем может быть мужчина после долгого перехода? – Ильза пожала плечами. – С хорошим вином в одной руке и послушной женщиной – в другой…

– Заткнись! – резко оборвала ее Эсмиль. – Ты врешь!

Широкие брови Ильза удивленно взмыли вверх:

– Ваше поведение не подобает благородной квинне. Думаю, вы слишком много времени провели в обществе данганаров. Да и в Ангрейде, насколько мне известно, царят не самые скромные нравы.

– На что это ты намекаешь?

Девушка в раздражении шагнула навстречу служанке, но та даже не двинулась с места. Ее нарочитое спокойствие и холодная насмешка в глазах остудили горячий южный пыл. Эсмиль замерла посреди комнаты, с подозрением глядя на странную женщину.

– Я не намекаю, квинна. Это не в моих правилах, – Ильза чуть склонила голову, будто извиняясь, но ее спина при этом оставалась предельно ровной. – И я не служанка, чтобы вы могли повышать на меня голос. Я ненья – ваша опекунша, спутница, компаньонка, хранительница вашей невинности и морали.

Эсмиль громко фыркнула.

– Спасибо, но со своей невинностью и моралью я как-нибудь сама разберусь.