Перстень Григория Распутина

– Статью? Ладно, – вырывая у него из рук книгу, холодно согласилась Ксюша. – Вот твоя статья. А я в сентябре уезжаю на полгода по обмену в Германию. Учиться! Так что чао, Макаров! Читай свои статьи.

– Что Германия? – не отрываясь от книги, спросил Никита.

– То Германия. Пойду я, пожалуй, поздно уже. Успехов тебе на криминальном поприще.

– Ксюнь, ты куда? – опомнился Никита. – Подожди ты минуту, у меня, правда, такое дело, я тебе сейчас все объясню. – Как ни важна была для Никиты работа, но молодой организм требовал своего, и Никита на это «свое» очень сегодня рассчитывал, так что упускать Ксению было никак нельзя. – Ксюнь, ну прости, ну извини, тут просто такое стечение обстоятельств… – перекрывая Ксении выход, торопливо объяснялся Никита. – Но я больше не буду, честное слово! Книжку на шкаф, сам в душ, и через три минуты я твой. У? – состроив жалостливую рожицу, молил Никита.

– Три минуты, время пошло, – выразительно глядя на экран смартфона, холодно проговорила Ксюша.

И Никита кинулся в душ, плюнув на все статьи и расследования вместе взятые.

С Ксенией они помирились, и вечер прошел, как и было запланировано обоими. Сперва горячий бодрящий секс, потом скандал из-за поездки в Крым и на полгода в Германию, хорошо, Никитины родители на даче были, а то бы у них уши в трубочку свернулись от воплей. Потом снова горячее примирение, снова секс и сладкий сон. Для Ксении.

Дождавшись, когда подруга уснет, Никита выбрался из кровати и, прихватив книжку, отправился на кухню. На этот раз он очень внимательно перечитал обе статьи и крепко задумался. Связь всех трех дел определенно была. Перстень. А между первым и третьим еще и место, и даже профессия убитого, а это, включая перстень, уже немало. Если бы не фамилия Ситников, Никита вообще решил бы, что на Четвертой Красноармейской проживают члены одного семейства. А с другой стороны… 1936 год и 2018-й… Может, они и родственники, столько лет прошло, могли фамилию поменять, дочка, скажем, чья-то замуж вышла, вот тебе и смена фамилии. И, опять-таки, перстень. Эх, жалко, ночь уже, горестно вздохнул Никита, надо было не Ксюшку слушать, а книжку читать, мог бы еще… А что еще? Все равно уже поздно было, теперь остается только встать пораньше и ноги в руки в паспортный стол, а потом уж к себе в Комитет. Но если все подтвердится…

Утром Никита вскочил по будильнику и, прихватив книжку, галопом помчался на работу, оставив Ксюшу досыпать в одиночестве.

Глава 25 14 апреля 1965 г. Ленинград

Люда уже ждала Мурзина у выхода из метро. Она стояла у самого парапета Канала Грибоедова и завороженно смотрела на воду и испуганно вздрогнула, когда Мурзин легонько дунул ей прямо в самое ушко.

– Ой! Напугал.

– Прости. И за то, что напугал, и за то, что опоздал. Пришлось сегодня в Парголово мотаться, вот только вернулись.

– Ничего, я недолго ждала. Ну, как успехи, нашли убийцу? – болтая сумочкой, спросила Люда, как о самом обычном деле.

– Нет пока.

– А я кое-что для тебя выяснила, по поводу Сергея Григорьева, интересно? – с лукавой улыбкой спросила Людочка, но Мурзин даже не сразу врубился в то, о чем она говорит, любовался, как ветер играет с ее светлыми пушистыми волосами, поднимает, словно нимб над головой, закручивает в спирали, а солнечные вечерние косые лучи расплескивают в них тысячи искр. – Саша, ты меня слышишь?

– Да. А, да, конечно. Что там с Григорьевым?

Люда довольная усмехнулась, но продолжила серьезно:

– Понимаешь, у нас на факультете парень один учится, Паша Болотников, он хорошо знает Сергея Григорьева, учился с ним в одном классе. И даже дружил с ним до института, он очень хорошо знал Бориса Николаевича, и тот даже симпатизировал парню, – рассказывала Людочка. – Так вот, я сегодня подловила его между лекциями и расспросила о Сергее.

– Да, и что же?

– В последнее время они совсем разошлись. Павел сказал, что у Сергея теперь совсем другая компания. Сперва он не очень хотел рассказывать, но я объяснила ему, как это важно, и он разговорился.

– И что? – облокачиваясь рядом с Людочкой на парапет, поторопил Мурзин.

– Паша говорит, что Сергей всегда был избалованным маменькиным сыночком, этакий баловень судьбы при состоятельных родителях. У девчонок успехом пользовался. Учился хорошо, одевался модно. Но был, в общем-то, неплохим парнем, только очень легкомысленным и немножечко задавалой. Это в школе. А в институт поступил, зазнался окончательно, друзья у него появились пижоны, он стал захаживать в рестораны, кататься на такси вместе с приятелями. Это было еще, когда Павел с ним общался. Сергей познакомил его со своей новой компанией, и Павел сразу понял, что они специально подначивают Сергея, используют его. Частенько гуляют за его счет, а он, чтобы в грязь лицом не упасть и не потерять среди них авторитета, как последний дурак им подыгрывает.

– Что же друг ему глаза не открыл на происходящее? – хмурясь, спросил Мурзин.