Перстень Матильды

— Обратите внимание, ваше превосходительство, на господина в углу, — придерживаясь российской табели о рангах, заговаривал владелец ресторана с важным посетителем. — Сам князь Феликс Феликсович Юсупов. Тот самый, который Распутина убил. Богач был великий. Неимоверный проказник в прошлом. Бывало, вырядится в девичье платье, свяжет веревку из жемчугов матери, графини Сумароковой, — и в офицерское собрание. Офицеры думают, что перед ними барышня, и ну ухаживать!.. А князь заигрывает, как девица… Потом облюбует какого-нибудь стройного гусара и на глазах у всех накинет на него жемчужный аркан… А однажды заарканенный гусар рванулся, и по всему полу на миллион рублей жемчуга рассыпалось. Маменька тогда их пожурили, а папенька сильно разгневаны были… Он у нас каждый вечер здесь, этот князь Юсупов…

Водки для Юсупова Иван Корнилов не жалел. Когда князь изрядно хмелел, владелец ресторана, поддерживая своего бывшего хозяина под руку, выводил его на улицу. У ресторана, как правило, постоянно дежурили со своими таксомоторами великий князь Федор и генерал от кавалерии Эрдели. Корнилов пальцем подзывал одного из них, вручал несколько франков и, усадив Юсупова в автомобиль, говорил:

— Ты уж доставь его, голубчик, в целости и сохранности!

Поначалу нищие богачи, графини-белошвейки и титулованные таксисты привлекали всеобщее внимание. Но со временем о них стали забывать. Даже падкая на сенсацию пресса перестала упоминать их имена и в политических обозрениях, и в разделе светской хроники. Мировую общественность уже не интересовали политиканы без политического багажа, царские сановники без департаментов, орловские помещики без знаменитых рысаков.

Мир внимательно следил за событиями, которые развертывались на одной шестой части земного шара. Мировая пресса все больше внимания уделяла первым коммунам в СССР, новой экономической политике, ликбезам и рабфакам. Международный лексикон пополнялся новыми, пока еще не очень понятными словами и выражениями, от которых веяло грандиозными переменами, происходящими в Советской России.

И только никому не известный соотечественник, Петр Ярема, как в доброе старое время, при каждом удобном случае не забывал через газету засвидетельствовать почтение своим именитым землякам. При этом он не скупился на расходы и помещал в газетах платные объявления:

С праздничком

Рождества Христова и Новым годом

поздравляет

похоронное бюро

Петра Яремы.

И хотя праздничные поздравления Петра Яремы больше напоминали некрологи, его именитые земляки были признательны и за это.

МЕБЛИРОВАННАЯ ИМПЕРИЯ

Николай Николаевич проводил дни, сидя в глубоком кресле у окна, со спицами в руках. Его экспансивная супруга черногорка Стана нервничала.

— Николя, не кажется ли тебе, что ты занимаешься не своим делом. Вместо того чтобы вершить государственные дела, ты, как какая-нибудь рязанская баба, вяжешь варежки!

— Что за тон, Стана! — укоризненно говорил князь. — Вот довяжу рукавичку и пойду…

Инертность местоблюстителя престола вызывала негодование не только черноокой Станы, но и остальных членов семейства. Не полагаясь больше на государственную мудрость занятого рукоделием главнокомандующего, великие князья в ноябре 1922 года собрались на совет у Кирилла Владимировича Романова. Князь Федор на совещании не присутствовал, В этот день он был занят исполнением своих прямых обязанностей — дежурил с таксомотором на вокзале и по этой причине передал свой голос великому князю Роману Петровичу.

Поскольку все собравшиеся были членами одного семейства, совещание проходило без процедурных формальностей за чашкой чая.

— На династию и Россию обрушилось страшное бедствие, — говорил князь Александр Михайлович. — Революция забралась в умы и сердца людей. Мне кажется, что даже у местоблюстителя престола появились какие-то вольтерьянские настроения.

Роман Петрович, выделявшийся среди всех Романовых крошечной головкой и грубым низким голосом, беспокойно заерзал на стуле.

— Ну это уж слишком! — прогремел он. — Великий князь Николай Николаевич — вольтерьянец!.. Я и передавший мне свой голос князь Федор…

— Не вольтерьянец, а вегетарианец, — сострил Андрей Владимирович. — Объедается спаржей и вяжет варежки!

— Таким образом, — овладевая инициативой, заговорил Александр Михайлович, — связь династии Романовых с судьбой Русского государства если не навсегда, то, во всяком случае, в настоящее время парализована. Местоблюститель престола — человек слабохарактерный. Нужна твердая императорская рука. Считаю уместным напомнить основные российские законы, которые с полной ясностью указывают, что право на престол принадлежит старшему члену нашей семьи, каковым в настоящее время…

Николай Николаевич проводил дни, сидя в глубоком кресле у окна, со спицами в руках.