Перстень Матильды

Родственники неохотно вышли в соседнюю комнату, где уже собрались охваченные тревожным предчувствием ревнители российского престола: тугоухий полковник Олехнович, произведенный незадолго до этого в генералы, лихой кавалерист с профессионально искривленными ногами, почетный казак кубанского войска Науменко и обладатель самой пышной в империи бороды генерал Глазенап, заполучить которого в швейцары жаждали все парижские рестораны. В дальнем углу, стараясь не привлекать к себе внимания, тихо сидел никому не известный человек в черной пелерине со скорбным лицом.

Всем было ясно, что император не может завещать своему наследнику даже меблированной империи, поскольку имущественное право на нее принадлежало вдове пехотного капитана. Единственное недвижимое имущество, которым располагал Кирилл, был двуглавый орел, прикрепленный к изголовью его кровати.

Однако настойчивое желание старика остаться наедине с наследником заинтриговало его родственников.

— За этими стариками нужен глаз да глаз, — сказал Дмитрий Александрович. — Все они нищие… Тут один стоял у Триумфальной арки… со спичками… Умер, а в матраце два миллиона долларов нашли! Американскую валюту собирал… подлец…

При упоминании о чьем-то избавлении от земной юдоли сидевший в углу человек в черной пелерине вышел из своего убежища.

— На все воля божья, — умиротворяюще заговорил он, переходя от одного члена семьи к другому. — Похороним наилучшим образом. Прошу ознакомиться с проспектом и прейскурантом.

Отпечатанные на твердой глянцевой бумаге карточки обещали утешить скорбящих и в то же время избавить их от больших материальных затрат. Проспект гласил:

Похоронное бюро

Петра Яремы.

Лучшие похороны за самую дешевую цену.

Часовни с аппаратами охлаждения во

всех районах.

Августейшие родственники были шокированы. Кирилл хотя был плох, но великое таинство еще не свершилось. И к тому же князей интересовала не предстоящая траурная церемония, а то, что происходило за закрытыми дверьми.

Дмитрий Александрович с общего молчаливого одобрения нажал на дверную ручку и осторожно приоткрыл дверь в опочивальню. До его слуха донесся голос старика. Но разобрать слова было невозможно. К счастью, рядом оказался тугоухий генерал Олехнович со своей слуховой трубочкой, которую он всегда носил при себе. Встретившись взглядом с великим князем, успешно продвигавшийся по службе военачальник понял, что ему суждено сыграть в судьбе России историческую роль, и он с готовностью протянул Дмитрию Александровичу свой слуховой аппарат.

Великий князь Дмитрий Александрович просунул трубку в дверную щель и, приложив к ней ухо, совершенно отчетливо услышал обрывки фраз:

— …Лондонский банк… четыреста миллионов рублей…

Дмитрий Александрович побледнел и отпрянул от двери, беззвучно шевеля губами. Он силился что-то сказать, но звук застрял где-то в горле.

— Он говорит, — прохрипел наконец князь, — что в каком-то лондонском банке четыреста миллионов золотых рублей…

Весть о хранившемся в сейфах одного из лондонских банков громадном состоянии повергла присутствующих в полнейшее смятение. Они стали строить догадки и предположения.

— Теперь я вспоминаю, что это произошло в тысяча девятьсот двенадцатом или тысяча девятьсот тринадцатом году… Или в тысяча девятьсот шестом, — стала гадать страдающая хроническим безденежьем княгиня Вера Константиновна. — Тогда государь-император, как помню, отправил в Лондон специального дипкурьера с двумя тяжелыми кожаными чемоданами.

— Насколько мне известно, дорогая кузина, — не без иронии заметил Борис Владимирович, — дипкурьеров в Лондон отправляли чуть ли не каждую неделю.

— Вы совершенно правы, кузен, — охотно согласилась Вера Константиновна, — именно это я и имела в виду. В каком-то году с каким-то дипкурьером государь-император мог отправить в какой-то банк значительную сумму.

— Я не могу себе позволить лишних перчаток! — послышался голос Романа Петровича. — Сам, можно сказать, стираю себе носки, чтобы поддержать престиж российского императорского дома. А в лондонском банке лежат четыреста миллионов. И теперь за нашей августейшей спиной…

Дверь царской опочивальни распахнулась, и появился Владимир. Все застыли в напряженном ожидании. Мешковатый отрок остановился посредине комнаты и носком ботинка стал ковырять паркет. Решив, что наследник престола еще не освоился с новой ролью и, видимо, не знает, с чего начать, Дмитрий Александрович пришел ему на помощь:

— Что император, ваше высочество? Плох?

Владимир принялся тереть глаза здоровыми кулачищами. Наступила приличествующая моменту пауза. Вскоре, однако, неуравновешенный Роман Петрович не выдержал.

— Его высочество, по-видимому, намерен сообщить нам о завещании императора? — навязывая наследнику собственную волю, сказал он.