Перстень с поля Куликова... Хроники шести судеб [2-е изд., доп.]

«Это случилось, когда рота несла караульную службу. Клочков обходил посты и секреты. Дело было ночью. Клочков обнаружил одного командира отделения, который уснул в секрете и будто бы пропустил диверсанта. Весь в гневе, Клочков вмиг выдернул тогда свой пистолет…»

«Было время, когда спать приходилось по часу-два в сутки, а все равно Клочков был опрятен и чисто побрит».

«Клочков не стеснялся мне душу раскрыть. Подсел однажды и фото жены и ребенка показал, стал рассказывать о них».

«Он очень храбрый был. Не скажу, что лихой, это бы нам не понравилось, почто форс выказывать, но опасности в бою не боялся».

«Его настоящая фамилия Клочков, а Диевым его прозвал один боец-украинец, от слова „дие“: дескать, всегда-то наш политрук в деле, всегда действует — ну „дие“, одним словом».

Книга приказов

Увы, чтобы ответить на все вопросы, поставленные в конце предыдущей подглавки, никакими проясняющими материалами до поры до времени не располагал. Помог опять же случай. Понадобилась военной поры фотография Клочкова. Иду в Центральный музей Вооруженных Сил. На стендах того, что нужно, не нашел. Обращаюсь тогда с просьбой показать те экспонаты о Клочкове, что не выставлены в залах. Мне, быстренько посмотрев каталоги, выделяют столик и выкладывают несколько фондовых папок.

Нетерпеливо развязываю тесемочки. Не зря пришел!.. Как и полагается в музее, папки хранят только настоящие документы, только подлинники. Письма военных дней — клочковский почерк. Фронтовых дней листовки о нем. И ничем внешне не примечательная тетрадь, по которой выцветшими уже чернилами надпись «Книга приказов по Вольскому общепиту».

Никогда не думал, что жанр приказов может быть столь увлекающим. Все, оказывается, зависит от того, кто их писал, когда и зачем. Ясно, что не полностью и, конечно же, как говорится, без живописи, но приказы эти впечатляюще рассказывают о том, как начал и с чего начал Клочков свою новую работу.

Забот оказалось у него, если так можно выразиться о работнике общественного питания, полон рот. Ресторан «Цемент», еще рестораны, столовые — и обычные, и заводские, фабричные, и буфеты при самых разных учреждениях, и киоски, и лотки на улицах… Координация своей деятельности с деятельностью ведомственных подхозов (подсобных хозяйств крупных предприятий) и урсов (управлений рабочего снабжения). Связь с колхозами и совхозами — поставщиками продуктов, с областными базами. Контроль за качеством питания. Строительство и расширение, ремонт. Финансы, прибыли и убытки. Кадры: воспитательная работа, борьба с проходимцами и жуликами…

Клочковские приказы примечательны тем, что они, я бы сказал, небезлики. В них, если можно так выразиться, эффект личного присутствия. Во всяком случае, в них часты строки: «Моей личной проверкой установлено…»

Из воспоминаний Н. Г. Клочковой:

«Бывало, пойдем с ним в парк или в кафе, так и здесь, когда отдыхаем, осмотрится, осмотрится, да и скажет мне: „Ты, Нинок, посиди немножко, а мне нужно по делам…“ И действительно, через несколько минут, переговорив с официантками, с поварами, с кем-то из начальства, вернется. Или довольный, или, наоборот, ужасно расстроенный, скажет тогда только: „Вот мошенники!..“»

Уйма интересного в клочковских приказах. Он пытается внедрить элементы того, что сегодня мы называем научной организацией труда. В одном из приказов на двадцать пятый день работы развивает предписание: «В целях рационального использования транспорта…» Он решителен в борьбе с браком, с порчей продуктов («Немедленно от работы отстранять и стоимость удерживать из зарплаты»). Ратует за экономное, умное хозяйствование, гневно беспощаден, когда обнаруживал неоправданные потери («Подлежат немедленному увольнению»). Воинственно защищал интересы горожан («Если он еще допустит обсчет потребителей, будет снят с работы и отдан под суд»).

Уволил своего заместителя в первый месяц работы с треском, как говорится, громогласным и откровенным приказом за систематическое пьянство.

Из воспоминаний И. А. Гостева:

«Клочков не побоялся трудностей. Взяв в опору общественность, он железной рукой начал наводить порядок».

Еще воспоминания. Анна Ивановна Худякова, буфетчица той поры из столовой водников: